Брусиловский прорыв или луцкая операция юго-западного фронта

Брусиловский прорыв в ходе Первой мировой войны (1916)

В марте 1916 года страны Антанты на конференции в Шантильи (Франция) поставили цель согласованными ударами сокрушить Центральные державы в срок до конца года.

Ради ее достижения Ставка императора Николая II в Могилеве подготовила план летней кампании, исходивший из возможности наступать только к северу от Полесья (болота на границе Украины и Белоруссии).

Главный удар в направлении Вильно (Вильнюс) должен был наносить Западный фронт (ЗФ) при поддержке Северного фронта (СФ). ЮЗФ, ослабленному неудачами 1915 года, поручалось сковывать противника обороной.

Обратите внимание

Однако на военном совете в Могилеве в апреле Брусилов добился разрешения тоже наступать, но с частными задачами (от Ровно на Луцк) и рассчитывая только на свои силы.

По плану, русская армия выступала 15 июня (2 июня по старому стилю), но в связи с усилившимся давлением на французов под Верденом и майским разгромом итальянцев в районе Трентино союзники просили Ставку начать раньше.

ЮЗФ объединял четыре армии: 8-ю (генерал от кавалерии Алексей Каледин), 11-ю (генерал от кавалерии Владимир Сахаров), 7-ю (генерал от инфантерии Дмитрий Щербачев) и 9-ю (генерал от инфантерии Платон Лечицкий).

Всего — 40 пехотных (573 тысяч штыков) и 15 кавалерийских (60 тысяч сабель) дивизий, 1770 легких и 168 тяжелых орудий. Имелись два бронепоезда, бронеавтомобили и два бомбардировщика «Илья Муромец».

Фронт занимал полосу шириной около 500 километров к югу от Полесья до румынской границы, тыловым рубежом служил Днепр.

Противостоящая группировка противника включала армейские группы германского генерал-полковника Александра фон Линзингена, австрийских генерал-полковников Эдуарда фон Бём-Эрмоли и Карла фон Плянцер-Балтина, а также австро-венгерскую Южную армию под командованием германского генерал-лейтенанта Феликса фон Ботмера.

Всего — 39 пехотных (448 тысяч штыков) и 10 кавалерийских (30 тысяч сабель) дивизий, 1300 легких и 545 тяжелых орудий. В пехотных порядках имелось более 700 минометов и около сотни «новинок» — огнеметов. За предшествующие девять месяцев противник оборудовал две (местами — три) оборонительных полосы в трех-пяти километрах одна от другой.

Каждая полоса состояла из двух-трех линий окопов и узлов сопротивления с бетонированными блиндажами и имела глубину до двух километров.

Важно

План Брусилова предусматривал главный удар силами правофланговой 8-й армии на Луцк при одновременных вспомогательных ударах с самостоятельными целями в полосах всех остальных армий фронта.

Этим достигалась оперативная маскировка главного удара, исключался маневр резервами противника и их сосредоточенное применение.

На 11 участках прорыва был обеспечен значительный перевес в силах: по пехоте — до двух с половиной раз, по артиллерии — в полтора раза, причем по тяжелой — в два с половиной раза. Соблюдение мер маскировки обеспечило оперативную внезапность.

Источник: https://ria.ru/20160604/1442440337.html

Брусиловский прорыв

Всю операцию можно разделить на 3 периода: прорыв австрийского фронта, развитие прорыва и бои на Стоходе с подошедшими германскими резервами, при одновременном угрожающем Венгрии продвижении вперед 9-й Армии.

Итогом наступления стал прорыв на правом фланге 8-й Армией и взятие  Луцка на 3-й день. На 10-й день войска вышли к р. Стоход. Атака 11-й Армии была менее удачной. 9-я Армия форсировала р. Прут и 18 июня взяла Черновцы.

Цитата

Всю операцию можно разделить на 3 периода: прорыв австрийского фронта, развитие этого прорыва и бои на Стоходе с подошедшими германскими резервами, при одновременном угрожающем Венгрии продвижении вперед крайнего русского фланга – 9-й армии.

Итогом ошеломительного наступления 4 июня был  успешный прорыв на правом фланге, в полосе наступления 8-й армии генерала Каледина, которая действовала на луцком направлении.

Луцк был взят уже на третий день наступления, а на десятый день войска армии углубились в расположение противника на 60 км и вышли на р. Стоход. 11-я и 7-я армии фронт тоже прорвали, но враг их наступление приостановил. Брусилов требовал стоять насмерть.

9-я армия перемолола 7-ю австрийскую армию, к 13 июня прорвалась на 50 км, 18 июня штурмом взяла Черновицы, названые за неприступность «вторым Верденом». Враг спешно отступал, сжигая мосты и оставляя своих солдат на пленение и уничтожение.

Значение наступления

Брусиловское наступление было чрезвычайно значимо для дальнейшего хода войны. Уже первые 10 дней отправили противника в нокаут. Его 4-я и 7-я армии были фактически уничтожены (не убитые или раненые попали в плен), а прочие потерпели тяжелейшее поражение. Австро-Венгрия оказалась на грани полного краха и выхода из войны.

Успехи операции

Располагая перед началом операции несущественным превосходством, прорывая оборону, создававшуюся 9 месяцев, русские уже за 3 недели вывели из строя более 50 процентов сил противостоящей им вражеской группировки. Всего ее потери составили 1 325 000 человек, в т.ч.

Австро-Венгрии 975 000 (из них 416 924 пленных) и Германии 350 000 убитых, раненых, пленных. Юго-Западный фронт захватил 580 пушек, 448 бомбометов и минометов, 1795 пулеметов; продвинулся на глубину до 120 км, освободил почти всю Волынь, Буковину, часть Галиции и закончил активные действия в конце октября.

Перед ним опять стояло более 1000000 австро-германцев и турок. Во время этой операции появились такие тактические нововведения, как артиллерийское наступление, атака перекатами, активная разведка с помощью аэрофотосъемки.

Совет

Фронтовая операция дала стратегические результаты: Италия была спасена, французы сумели сохранить Верден, англичане — выстоять на Сомме. Силы Германии были подорваны. Соотношение сил изменилось в пользу Антанты, к ней перешла стратегическая инициатива.

Интересные факты Описание подготовлено по книге А.М.

Зайончковского «Мировая война 1914–1918», изд. 1931 г.

Обращение к Русскому народу от Верховного Главнокомандующего Генерал-Адьятанта Николая

Докладная записка «Укрепленные позиции в Гродно» (документы: Россия II, № 14). Дело 78. 7 отдел.

Докладная записка «Укрепленные позиции в Гродно» (документы: Россия II, № 14). Дело 78. 7 отдел.

Докладная записка «Укрепленные позиции в Гродно» (документы: Россия II, № 14). Дело 78. 7 отдел.

Уважаемые пользователи!

Если у Вас сохранились личные архивные альбомы с фотографиями времен Великой войны 1914-1918 гг., связанные с героями, событиями или полками, информация о которых размещена на портале «Памяти героев Великой войны 1914-1918 гг.» и Вы бы хотели, чтобы эти фотографии стали доступны на портале, то Вы можете сообщить нам свои контактные данные через форму обратной связи.

Мы свяжемся с Вами и согласуем способы передачи нам Ваших фотографий в электронном виде.

Обращаем Ваше внимание, что для размещения фотографий на портале необходимо их краткое описание: фамилии и имена запечатленных героев, наименования полков, описание событий, информация о датах и местах съемки. При размещении Ваших фотографий на портале будет указано, что фотографии предоставлены из Вашего личного архива.

Источник: https://gwar.mil.ru/events/93/

Брусиловский прорыв: украденная победа или бесполезная бойня?

Седьмого сентября 1916 года завершился частичным успехом Брусиловский прорыв русской армии — уникальное в ходе позиционной Первой мировой войны преодоление укрепленного неприятельского фронта на значительную глубину.

Он же является единственным сражением той войны, носящим имя полководца, а не местности.Правда, современники говорили в основном о Луцком прорыве.

Термин «Брусиловский прорыв», по мнению ряда исследователей, закрепили советские историки, поскольку генерал Алексей Брусилов впоследствии служил красным.

Не по плану и науке

Согласно стратегическому замыслу Антанты на лето-осень 1916 года, утвержденному в марте на конференции в Шантийи, действиям Юго-Западного фронта Брусилова в Галиции отводилась отвлекающая роль. Главный удар в направлении на Вильно и далее на Восточную Пруссию должен был наносить Западный фронт генерала Алексея Эверта.

Обратите внимание

Западный и Северный фронты накопили почти двойное превосходство над противостоявшими им немцами (1,22 миллиона против 620 тысяч штыков и сабель).У Брусилова перевес был меньше: 512 тысяч против 441 тысячи, правда, в основном не германцев, а австрийцев.

Но честолюбивый Брусилов рвался в бой, а Эверт боялся.

Газеты намеками, а люди в открытую поминали в этой связи его нерусскую фамилию, хотя дело было лишь в особенностях характера.

© РИА Новости, Юрий Каплун | Перейти в фотобанкРусские войска в Бучаче, июнь 1916 года

Чтобы запутать неприятеля, командующий Юго-Западным фронтом Брусилов предложил развернуть наступление сразу на четырех участках: на Луцк и Ковель, на Броды, на Галич и на Черновцы и Коломыю.Это противоречило классическим канонам полководческого искусства, со времен Сунь Цзы (китайского стратега и мыслителя III века до н.э.) предписывающего концентрировать силы.

Но в данном случае подход Брусилова сработал, став новаторским вкладом в военную теорию.Четыре армии Брусилова перешли в наступление 22 мая.

За несколько часов до начала артподготовки из Ставки в Могилеве позвонил начальник генштаба генерал Алексеев и сообщил, что Николай II хочет отложить атаку, чтобы еще раз обдумать сомнительную, по его мнению, идею распыления ресурсов.Брусилов заявил, что в случае отказа от его плана подаст в отставку, и потребовал разговора с императором.

Алексеев сказал, что царь лег спать и не велел его будить. Брусилов на свой страх и риск начал действовать, как задумал.

В ходе успешного наступления Николай слал Брусилову телеграммы такого содержания: «Передайте Моим горячо любимым войскам вверенного Вам фронта, что я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости и удовлетворения, ценю их порыв и выражаю им самую сердечную благодарность». Но впоследствии отплатил генералу за самовольство, отказавшись утвердить представление Думы георгиевских кавалеров о его награждении орденом Святого Георгия 2-й степени и ограничившись менее значительным отличием: георгиевским оружием.

Ход операции

Австрийцы надеялись на созданную ими тройную линию обороны глубиной до 15 километров, со сплошными линиями окопов, железобетонными дотами, колючей проволокой и минными полями.Немцы и австрийцы добыли сведения о планах Антанты и ждали основных событий в Прибалтике.

Массированный удар на Украине стал для них неожиданностью.

«Ходуном ходила земля. С воем и свистом летели снаряды трехдюймовок, с глухим стоном тяжелые взрывы сливались в одну страшную симфонию.

Важно

Первый ошеломляющий успех был достигнут благодаря тесному взаимодействию пехоты и артиллерии»

Сергей Семанов, историк

Исключительно эффективной оказалась русская артподготовка, продолжавшаяся на разных участках от 6 до 45 часов. «Тысячи снарядов превратили обжитые, сильно укрепленные позиции в ад. В это утро произошло неслыханное и невиданное в анналах унылой, кровопролитной, позиционной войны.

Почти на всем протяжении Юго-Западного фронта атака удалась», — повествует историк Николай Яковлев.К полудню 24 мая были пленены свыше 40 тысяч австрийцев, к 27 мая 73 тысячи, в том числе 1210 офицеров, захвачены 147 орудий и минометов и 179 пулеметов.

Особенно успешно действовала 8-я армия генерала Каледина (через полтора года он застрелится в осажденном красными Новочеркасске, когда защищать город по его призыву явятся 147 человек, в основном юнкеров и гимназистов).

7 июня войска 8-й армии взяли Луцк, углубившись на неприятельскую территорию на 80 километров в глубину и 65 километров по фронту. Начавшийся 16 июня австрийский контрудар не имел успеха.9-я армия генерала Лечицкого 18 июня заняла Черновцы, 30 июня — Коломыю.Die Welt04.09.2016Cumhuriyet20.08.2016Newtimes.az26.12.2014Die Welt02.11.2014ИноСМИ29.

07.2014The Wall Street Journal24.11.2014The Wall Street Journal28.10.2014The Wall Street Journal21.10.2014Тем временем Эверт, ссылаясь на неготовность, добился отсрочки начала действий Западного фронта до 17 июня, потом до начала июля. Наступление на Барановичи и Брест 3-8 июля захлебнулось.

«Атака на Барановичи состоялась, но, как это нетрудно было предвидеть, войска понесли громадные потери при полной неудаче, и на этом закончилась боевая деятельность Западного фронта по содействию моему наступлению», — писал в воспоминаниях Брусилов.

Только через 35 дней после начала прорыва Ставка официально пересмотрела план летней кампании, возложив главную роль на Юго-Западный фронт, а на Западный — вспомогательную.

Фронт Брусилова получил в свой состав 3-ю и Особую армии (последнюю сформировали из двух гвардейских корпусов, она была 13-й по счету, и ее из суеверия назвали Особой), развернулся на северо-запад и 4 июля начал наступление на стратегический транспортный узел Ковель, в этот раз против немцев. Линия обороны и здесь была прорвана, но взять Ковель не удалось.Начались упорные затяжные бои. «Восточный фронт переживает тяжелые дни», — записал в дневнике 1 августа начальник германского генштаба Эрих Людендорф.7 сентября Николай II приказал Брусилову приостановить наступление.

Итоги

Главной цели, к которой стремился Брусилов — форсировать Карпаты и выбить Австро-Венгрию из войны — достичь не удалось.

«Брусиловский прорыв является предтечей замечательных прорывов, осуществленных Красной армией в Великой Отечественной войне»Михаил Галактионов, советский генерал, военный историк

Совет

Тем не менее, российские войска продвинулись на 80-120 километров, заняли почти всю Волынь и Буковину и часть Галиции — в общей сложности около 25 тысяч квадратных километров территории.

Австро-Венгрия потеряла 289 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести и 327 тысяч пленными, Германия, соответственно, 128 и 20 тысяч, Россия — 482 и 312 тысяч.

Четверному союзу пришлось перебросить с Западного, Итальянского и Салоникского фронтов 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии общей численностью более 400 тысяч человек, включая даже две турецкие дивизии.

Это облегчило положение французов и британцев в сражении на Сомме, спасло терпевшую поражение от австрийцев итальянскую армию и побудило Румынию 28 августа вступить в войну на стороне Антанты.

«Никаких стратегических результатов эта операция не дала, ибо Западный фронт главного удара так и не нанес, а Северный фронт имел своим девизом знакомое нам с японской войны «терпение, терпение и терпение». Ставка, по моему убеждению, не выполнила своего назначения управлять всей русской вооруженной силой. Грандиозная победоносная операция, которая могла осуществиться при надлежащем образе действий нашего верховного главнокомандования в 1916 году, была непростительно упущена»

Алексей Брусилов, командующий Юго-Западным фронтом

В прекращении наступления главную роль сыграли не военные соображения, а политика.«Войска были измотаны, но нет никакого сомнения, что остановка была преждевременна и обусловлена приказами Ставки», — писал в эмиграции генерал Владимир Гурко.

Начиная с 25 июля, остававшаяся «на хозяйстве» в Петрограде императрица бомбардировала мужа телеграммами, практически каждая из которых содержала ссылки на мнение «Друга» — Григория Распутина: «Наш Друг находит, что не стоило бы так упорно наступать, поскольку потери слишком велики»; «Наш Друг надеется, что мы не перейдем Карпаты, он все время повторяет, что потери будут чрезмерными»; «Дай приказ Брусилову прекратить эту бесполезную бойню, наши генералы не останавливаются перед ужасным кровопролитием, это грешно»; «Не слушай Алексеева, ведь ты главнокомандующий».Наконец, Николай II сдался: «Дорогая, Брусилов, получив мои указания, отдал приказ остановить наступление».«Потери, а они могут быть значительными, неизбежны. Наступление без жертв возможно только на маневрах», — отпарировал Брусилов в мемуарах.С позиций ведения войны действия Александры Федоровны и Распутина представляются граничащими с изменой. Однако все начинает выглядеть иначе, если позволить себе задаться вопросом: а нужна ли была в принципе эта война?

Александра Федоровна

С царицей российскому обществу все было ясно: «немка»!

«У тех, кто ее знал, патриотизм императрицы не вызывал никаких сомнений. Ее преданность России была искренней и неподдельной. Война лично для нее была мукой еще и потому, что ее брат герцог Эрнест Гессенский служил в германской армии» Роберт Мэсси, американский историк

Невероятную популярность приобрел анекдот: идет Брусилов по Царскосельскому дворцу и видит всхлипывающего наследника Алексея. «О чем печалитесь, Ваше Высочество?— Немцы бьют наших, папа огорчается, наши бьют немцев, мама плачет!»
© РИА Новости, | Перейти в фотобанкНиколай II с семьей в Кремле

Между тем императрица, приходясь по линии матери внучкой королеве Виктории и проведя значительную часть детства у бабушки, по воспитанию была, если на то пошло, скорее англичанкой, чем немкой.В Гессене, где правил ее отец, Пруссию всегда недолюбливали. Княжество присоединилось к Германской империи одним из последних, и без большой охоты.

«Пруссия — причина гибели Германии», — повторяла Александра Федоровна, а когда в результате вторжения немецкой армии в нейтральную Бельгию сгорела знаменитая библиотека в Лувене, воскликнула: «Я стыжусь быть немкой!».«Россия — страна моего мужа и сына. В России я была счастлива.

Читайте также:  Восстание декабристов 14 декабря 1825 года

Мое сердце отдано этой стране», — говорила она близкой подруге Анне Вырубовой.

«Женщина видит и чувствует иногда яснее, чем ее нерешительный возлюбленный»

Александра Федоровна, из письма мужу

Обратите внимание

Антивоенные настроения Александры Федоровны объяснялись, скорее, тем, что она вообще сравнительно мало интересовалась внешней политикой.

Все ее помыслы вращались вокруг сохранения самодержавия, и особенно интересов сына, как она их понимала.

К тому же Николай видел войну из Ставки, где мыслили категориями абстрактных людских потерь, а императрица с дочерьми работала в госпитале, воочию наблюдая страдания и смерть.

«Святой черт»

Влияние Распутина стояло на двух китах. Монархи видели в нем исцелителя сына и одновременно выразителя глубинных народных чаяний, своего рода данного Богом посланника простых людей.

© РИА Новости, | Перейти в фотобанкГригорий Распутин

По оценке историка Андрея Буровского, раскол и непонимание между «русскими европейцами» и «русскими азиатами» ни в чем не проявились так сильно, как в отношении к Первой мировой войне.

«Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете Poccии»

Петр Столыпин, российский премьер

У образованных классов, за редчайшими исключениями, необходимость войны до победного конца сомнений не вызывала.

Слуга престола экс-министр иностранных дел Александр Извольский 1 августа 1914 года торжествовал: «Это моя война! Моя!» Революционно настроенный поэт Александр Блок в тот же день заявил Зинаиде Гиппиус: «Война — это весело!»Отношение к войне объединило таких разных людей, как адмирал Колчак и марксист Плеханов.

В ходе допросов в Иркутске следователи неоднократно, заходя с разных сторон, спрашивали Колчака: не посещала ли его на каком-то этапе мысль о бесперспективности продолжения войны? Нет, категорически отвечал он, ни мне, ни кому-либо из моего круга такое просто не приходило в голову.

В апреле 1917 года командующий Черноморским флотом встречался в Петрограде с политическими деятелями. По воспоминаниям Колчака, Плеханов вдруг заговорил, словно в трансе: «России нельзя без Константинополя! Это все равно, что жить с чужими руками на горле!»

«Эта война — безумие.

Важно

Почему Россия должна воевать? Из-за благочестивого долга помогать своим кровным братьям? Это романтическая старомодная химера. Что мы надеемся получить? Увеличение территории? Великий Боже! Разве империя Его Величества недостаточно велика?»

Сергей Витте, российский премьер

Крестьянство, по оценке заместителя директора Центра истории и социологии мировых войн московской Высшей школы экономики Людмилы Новиковой, воспринимало войну за геополитическое величие и престиж как очередную барскую затею, «налог кровью», который соглашалось платить, пока ставка не сделалась чересчур высокой.

К 1916 году количество дезертиров и «уклонистов» составило до 15% от числа призванных, тогда как во Франции их было 3%, в Германии — 2%.

Распутин, по воспоминаниям будущего управделами ленинского Совнаркома Владимира Бонч-Бруевича, не знал имени Карла Маркса, и лишь по одному политическому вопросу имел твердое мнение: будучи по происхождению и психологии крестьянином, относился к войне как к делу совершенно ненужному и вредному.

«У меня завсегда к человеку жалость большая», — объяснял он.

«Если бы Распутину удалось добиться прекращения войны, российская история пошла бы по совершенно иному пути, а сам бы Распутин стал нашим национальным героем XX века»

Николай Сванидзе, журналист, историк

«Достоинство национальное соблюдать надо, но оружием бряцать не пристало. Я завсегда это высказываю», — заявил «старец» в интервью газете «Новое время» в мае 1914 года.Он не испытывал симпатий именно к Германии, а точно так же возражал бы против любой войны.«Распутин своим мужицким умом выступал за добрососедские отношения России со всеми крупными державами», — замечает современный исследователь Алексей Варламов.Противниками внешнего экспансионизма и войн являлись два выдающихся российских политика начала XX века — Сергей Витте и Петр Столыпин. Но к 1916 году обоих не было в живых.В вопросе о войне единственными единомышленниками оказались императрица с Распутиным и большевики. Но тем и другим мир нужен был не для реформ и развития. «Темные силы» стремились законсервировать то, что есть, ленинцы — «превратить войну империалистическую в войну гражданскую».

«„Темные силы“ могли спасти империю. Но ни большая Романовская семья, ни двор, ни аристократия, ни буржуазия, ни думские вожди их не понимали. Большевики победят, потому что осуществят идею „темных сил“ — заключить мир. Любой ценой», — пишет историк Эдвард Радзинский.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник: https://inosmi.ru/history/20160907/237783144.html

Брусиловский прорыв. Причина гибели России или блестящая победа?

Начавшееся 4 июня 1916 года наступление русской армии сперва объявили крупнейшим её успехом, потом — величайшей неудачей. Чем же Брусиловский прорыв был на самом деле?

22 мая 1916 года (здесь и далее все даты — по старому стилю) Юго-Западный фронт русской армии перешёл в наступление, которое ещё 80 лет признавали блестящим. А с 1990-х его стали называть «наступлением на самоистребление». Однако подробное знакомство с последней версией показывает, что она так же далека от истины, как и первая.

История Брусиловского прорыва, как и России в целом, постоянно «мутировала». Пресса и лубки 1916 года описывали наступление как большое достижение императорской армии, а её противников рисовали недотёпами. После революции вышли мемуары Брусилова, чуть разбавившие былой официозный оптимизм.

Совет

Согласно Брусилову, наступление показало, что так войну не выиграть. Ведь Ставка его успехами воспользоваться не смогла, что сделало прорыв хотя и значимым, но не имевшим стратегических последствий. При Сталине (по тогдашней моде) в неиспользовании Брусиловского прорыва увидели «измену».

В 1990-х процесс перестройки прошлого пошёл с нарастающим ускорением.

Сотрудник Российского государственного военно-исторического архива Сергей Нелипович провёл первый анализ потерь Юго-Западного фронта Брусилова по архивным данным.

Он обнаружил, что мемуары военачальника занижали их в несколько раз. Поиск в зарубежных архивах показал, что потери противника были в несколько раз меньше, чем заявлял Брусилов.

Логичный вывод историка новой формации гласил: Брусиловский порыв — это «война на самоистребление». Военачальника за такой «успех» надо было снимать с должности, посчитал историк. Нелипович отметил, что после первого успеха Брусилову придали гвардию, переброшенную из столицы.

Она понесла огромные потери, поэтому в самом Петербурге её сменили призывники военного времени. Они крайне не желали ехать на фронт и оттого сыграли решающую роль в трагических для России событиях февраля 1917 года.

Логика Нелиповича проста: без Брусиловского прорыва не было бы Февраля, а значит, и разложения, и последующего падения государства.

Как это часто бывает, «переделка» Брусилова из героя в злодея привела к сильному снижению интереса масс к этой теме. Так и должно быть: когда историки меняют знаки у героев своих историй, доверие к этим историям не может не упасть.

Попробуем изложить картину случившегося с учётом архивных данных, но, в отличие от С.Г. Нелиповича, перед тем как оценивать их, сравним с аналогичными событиями первой половины XX века. Тогда нам станет кристально ясно, почему при правильных архивных данных он пришёл к совершенно неправильным выводам.

Сам прорыв

Итак, факты: Юго-Западный фронт сто лет назад, в мае 1916 года, получил задачу отвлекающего демонстративного удара на Луцк.

Цель: сковать силы противника и отвлечь их от главного наступления 1916 года на более сильном Западном фронте (к северу от Брусилова). Отвлекающие действия Брусилову предстояло предпринять первым.

Из Ставки его подгоняли, потому что австро-венгры как раз начали бодро громить Италию.

Обратите внимание

В боевых порядках Юго-Западного фронта было 666 тысяч человек, 223 тысячи в вооружённом запасе (вне боевых порядков) и 115 тысяч — в невооружённом запасе. Австро-германские силы имели 622 тысячи в боевых порядках и 56 тысяч — в запасе.

Соотношение по живой силе в пользу русских составило всего 1,07, как и в мемуарах Брусилова, где он говорит о почти равных силах. Однако с запасными цифра увеличивалась до 1,48 — как у Нелиповича.

А вот по артиллерии перевес был у противника — 3 488 орудий и миномётов против 2 017 у русских. Нелипович без ссылок на конкретные источники указывает на нехватку у австрийцев снарядов.

Однако такая точка зрения довольно сомнительна. Обороняющимся для остановки идущих в рост цепей противника надо меньше снарядов, чем наступающим.

Ведь тем в Первую мировую нужно было много часов вести артподготовку по укрытым в траншеях обороняющимся.

Близкое к равному соотношение сил означало, что наступление Брусилова по нормам Первой мировой не могло быть успешным. Без перевеса в ту пору наступать удавалось только в колониях, где не было сплошной линии фронта.

Дело в том, что с конца 1914 года впервые в мировой истории на европейских театрах войны возникла единая многослойная система траншейной обороны. В защищённых метровыми накатами блиндажах солдаты пережидали артподготовку врага.

Когда та стихала (чтобы не поразить свои наступающие цепи), обороняющиеся выходили из укрытий и занимали траншею. Пользуясь многочасовым предупреждением в виде канонады, из тыла подтягивали резервы.

Наступающий в открытом поле попадал под плотный ружейно-пулемётный огонь и погибал. Либо с огромными потерями захватывал первую траншею, после чего выбивался оттуда контратаками. И цикл повторялся. Верден на Западе, Нарочанская бойня на Востоке в том же 1916 году лишний раз показали, что из этой схемы нет исключений.

Как достичь внезапности там, где она невозможна?

Брусилову не нравился такой сценарий: не все хотят быть мальчиками для битья. Он запланировал небольшой переворот в военном деле.

Чтобы не дать противнику заблаговременно узнать район наступления и стянуть туда резервы, русский военачальник решил нанести главный удар сразу в нескольких местах — один-два в полосе каждой армии.

Генштаб, мягко говоря, был не в восторге и нудно рассуждал о распылении сил. Брусилов указывал, что противник либо также распылит силы, либо — если не распылит — даст прорвать свою оборону хоть где-то.

Важно

Перед наступлением русские части отрывали траншеи ближе к противнику (стандартная процедура в ту пору), но сразу на множестве участков. Австрийцы до того не сталкивались с таким, поэтому считали, что речь идёт об отвлекающих действиях, на которые не стоит реагировать выдвижением резервов.

Чтобы русская артподготовка не подсказала противнику, когда же по нему ударят, орудийная стрельба шла 30 часов с утра 22 мая. Поэтому утром 23 мая противник был застигнут врасплох.

Солдаты не успели вернуться из блиндажей по траншеям и «должны были класть оружие и сдаваться в плен, потому что стоило хоть одному гренадёру с бомбой в руках стать у выхода, как спасения уже не было…

Своевременно же вылезть из убежищ чрезвычайно трудно и угадать время невозможно».

К полудню 24 мая удары Юго-Западного фронта принесли 41 000 пленных — за полдня. В следующий раз пленные такими темпами сдавались русской армии в 1943 году в Сталинграде. И то после капитуляции Паулюса.

Без капитуляции, так же как в 1916 году в Галиции, такие успехи к нам пришли лишь в 1944 году.

Чуда в действиях Брусилова не было: австро-германские войска были готовы к вольной борьбе в стиле Первой мировой, а столкнулись с боксом, который видели первый раз в жизни.

Так же, как Брусилов, — в разных местах, с продуманной системой дезинформации для достижения внезапности — шла на прорыв фронта советская пехота Второй мировой.

Конь завяз в болоте

Фронт противника был прорван сразу на нескольких участках. На первый взгляд, это обещало огромные успехи. Русские войска располагали десятками тысяч качественных кавалеристов.

Тогдашние унтер-кавалеристы Юго-Западного фронта — Жуков, Будённый и Горбатов — не зря оценивали её как отличную. План Брусилова предполагал использование кавалерии для развития прорыва.

Однако этого не произошло, отчего крупный тактический успех так и не превратился в стратегический.

Совет

Главной причиной этого были, безусловно, ошибки в управлении кавалерией. Пять дивизий 4-го кавалерийского корпуса сосредоточили на правом фланге фронта напротив Ковеля.

Но здесь фронт удерживался немецкими частями, резко превосходившими австрийские по качеству. Вдобавок окрестности Ковеля, и так лесистые, в конце мая того года ещё не просохли от распутицы и были скорее лесисто-болотистыми.

Прорыв здесь так и не был достигнут, противника лишь отбросили.

Южнее под Луцком местность была более открытой, и австрийцы, находившиеся там, не были равным противником русским. Их подвергли уничтожающему удару. К 25 мая только здесь было взято 40 000 пленных. 10-й австрийский корпус потерял по разным данным — из-за нарушения работы штабов — 60–80 процентов состава. Это был безусловный прорыв.

Но командовавший русской 8-й армией генерал Каледин не рискнул вводить в прорыв свою единственную 12-ю кавалерийскую дивизию. Командовавший ею Маннергейм, впоследствии — глава финской армии в войне с СССР, был хорошим командиром, но чересчур дисциплинированным.

Несмотря на понимание ошибки Каледина, он лишь отправил ему ряд запросов. Получив отказ на выдвижение, он подчинился приказу. Само собой, не использовав даже своей единственной кавдивизии, Каледин не требовал и переброски бездействовавшей под Ковелем кавалерии.

«На Западном фронте без перемен»

В конце мая Брусиловский прорыв — впервые в той позиционной войне — дал шанс на крупный стратегический успех. Но ошибки Брусилова (кавалерия против Ковеля) и Каледина (неввод кавалерии в прорыв) обнулили шансы на успех, а дальше началась типичная для Первой мировой мясорубка.

За первые недели сражения австрийцы потеряли четверть миллиона пленными. От этого Германия скрепя сердце стала собирать дивизии из Франции и самой Германии. К началу июля им с трудом, но удалось остановить русских.

Помогло немцам и то, что «главный удар» Западного фронта Эверта был на одном участке — отчего немцы легко его предвидели и сорвали.

Обратите внимание

Ставка, увидев успех Брусилова и впечатляющий разгром на направлении «главного удара» Западного фронта, переправила на Юго-Западный все резервы. Прибыли они «вовремя»: немцы подтянули войска и за трёхнедельную паузу создали новую линию обороны. Несмотря на это, было принято решение «развивать успех», который, честно говоря, к этому моменту был уже в прошлом.

Чтобы справиться с новыми методами русского наступления, немцы стали оставлять в первой траншее только пулемётчиков в укреплённых гнёздах, а основные силы располагать во второй, а иногда и третьей линии траншей.

Первая превратилась в ложную огневую позицию. Поскольку русские артиллеристы не могли определить, где находится основная масса вражеской пехоты, большая часть снарядов ложилась в пустые траншеи.

Читайте также:  Правление анны иоанновны

С этим можно было бороться, но в совершенстве такие контрмеры были отработаны только ко Второй мировой.

Начиная с июля, наступление Юго-Западного фронта перестало быть «прорывом», хотя это слово в названии операции традиционно распространяется на данный период. Теперь войска медленно прогрызали одну траншею за другой, неся больше потерь, чем противник.

Ситуацию можно было изменить, перегруппировав силы так, чтобы они не были сосредоточены на луцком и ковельском направлениях. Противник был не дурак и после месяца боёв явно догадывался, что здесь находились основные «кулаки» русских. Продолжать бить в ту же точку было неразумно.

Однако те из нас, кто сталкивался в жизни с генералами, прекрасно понимают: далеко не всегда принимаемые ими решения исходят из размышлений. Часто они просто исполняют приказ «ударить всеми силами,.. сосредоточенными на N-ском направлении», а главное — как можно скорее. Серьёзный манёвр силами исключает «как можно скорее», отчего такого маневра никто и не предпринял.

Быть может, не давай Генштаб во главе с Алексеевым конкретных указаний, куда бить, у Брусилова и была бы свобода манёвра. Но в реальной жизни Алексеев её командующему фронта не дал.

Важно

Наступление превратилось в восточный Верден. Сражение, где трудно сказать, кто кого истощает и к чему вообще всё это.

К сентябрю по дефициту снарядов у наступающих (они почти всегда тратят больше) Брусиловский прорыв постепенно заглох.

Успех или неудача?

В мемуарах Брусилова русские потери — полмиллиона, из них 100 000 — убитыми и пленными. Потери противника — 2 миллиона человек. Как показали изыскания С.Г. Нелиповича, добросовестного в плане работы с архивами, документы этих цифр не подтверждают.

На деле общие потери Юго-Западного фронта с начала наступления до конца года — 1,44 миллиона человек, из них 355 тысяч убитыми и пропавшими без вести. Немцы, турки и австро-венгры потеряли здесь лишь 0,85 миллиона человек.

То есть на деле русские потери на 70 процентов превысили вражеские. Поэтому С.Г. Нелипович и называет Брусиловский прорыв «войной на самоистребление». В этом он не первый. Хотя исследователь не указывает данного факта в своих работах, первым о бессмысленности поздней (позже июля) фазы наступления заговорил ещё историк-эмигрант Керсновский.

В 90-х Нелипович делал комментарии к первому изданию Керсновского в России, где и столкнулся со словом «самоистребление» в отношении Брусиловского прорыва. Оттуда же он почерпнул сведения (позже уточнённые им в архивах), что потери в мемуарах Брусилова лживы.

Нетрудно сравнить тексты обоих исследователей, чтобы заметить очевидное сходство. К чести Нелиповича, он «вглухую» иногда всё же ставит ссылки на Керсновского в библиографии.

Но, к его «нечести» — не указывает, что именно Керсновский первым рассказал о «самоистреблении» на Юго-Западном фронте с июля 1916 года.

Совет

Впрочем, Нелипович добавляет и то, чего у его предшественника нет. Он считает, что Брусиловский прорыв незаслуженно назван таковым. Идею более чем одного удара на фронте предложил Брусилову Алексеев. Более того, июньский переброс резервов Брусилову Нелипович считает причиной срыва наступления соседнего Западного фронта летом 1916 года.

Здесь Нелипович неправ. Начнём с советов Алексеева: он давал их всем русским командующим фронтами. Вот только все остальные били одним «кулаком», отчего у них вообще ничего не получалось прорвать. У Брусилова фронт в мае-июне был слабейшим из трёх русских фронтов — но он ударил в нескольких местах и добился нескольких прорывов.

«Самоистребление», которого не было

Что насчёт «самоистребления»? Цифры Нелиповича легко опровергают такую оценку: противник после 22 мая потерял убитыми и пленными 460 тысяч. Это больше безвозвратных потерь Юго-Западного фронта на 30 процентов.

Для Первой мировой в Европе цифра феноменальная. В ту пору наступающие всегда теряли больше, особенно — безвозвратно.

В бойне Нивеля (англо-французское наступление 1917 года) безвозвратные потери наступавших вообще в разы больше немецких.

От иностранных примеров — к отечественным. По данным самого Нелиповича, два других русских фронта в 1916 году потеряли в наступлениях безвозвратно 130 000 против 13 000 у противника. Даже зулусы с копьями — воюя с англичанами, оснащёнными винтовками и артиллерией — показали намного лучшее соотношение потерь.

Надо радоваться тому, что отправка резервов к Брусилову не дала его северным соседям наступать.

Чтобы добиться его результатов в 0,46 миллиона пленных и убитых у противника, командующим фронтами Куропаткину и Эверту пришлось бы потерять больше личного состава, чем у них было.

Потери, которые гвардия понесла у Брусилова, были бы мелочью на фоне той бойни, которую устраивал Эверт на Западном фронте или Куропаткин на Северо-Западном.

Обратите внимание

Вообще, рассуждения в стиле «война на самоистребление» в отношении России в Первой мировой крайне сомнительны. Империя и к концу войны мобилизовала куда меньшую часть населения, чем её союзники по Антанте.

В отношении Брусиловского прорыва при всех его промахах слово «самоистребление» сомнительно вдвойне. Напомним: Брусилов за неполные пять месяцев взял больше пленных, чем СССР удалось взять за 1941–1942 годы. И в несколько раз больше, чем, например, было взято под Сталинградом! Это при том, что под Сталинградом РККА потеряла безвозвратно почти вдвое больше, чем Брусилов в 1916 году.

Если Брусиловский прорыв — это война на самоистребление, то современные ему другие наступления Первой мировой — чистое самоубийство. Сравнивать брусиловское «самоистребление» с Великой Отечественной войной, в которой безвозвратные потери советской армии были в несколько раз выше, чем у противника, вообще невозможно.

Подведём итоги: всё познаётся в сравнении. Действительно, добившись прорыва, Брусилов в мае 1916 года не смог развить его в стратегический успех.

Но кто вообще смог что-то подобное в Первую мировую? Он провёл лучшую операцию союзников в 1916 году.

И — по потерям — лучшую крупную операцию, которую русским вооружённым силам удавалось провести против серьёзного противника до 1943 года. Для Первой мировой результат более чем положительный.

Бесспорно, битва, начавшаяся сто лет назад, при всей своей бессмысленности после июля 1916 года была одним из лучших наступлений Первой мировой.

Источник: https://life.ru/1122828

Брусиловский прорыв: яркая победа или кровавое поражение

Брусиловский прорыв стал единственной в мировой истории операцией, которая названа по имени военачальника. Обычно подобные боевые действия носят название местности. О том, как этой операции удалось стать наиболее успешной за все годы Первой мировой войны, расссказывает телеканал «МИР».

23 августа 1915 года, на 388 день Великой войны император Николай II принял на себя обязанности верховного главнокомандующего, сменив на этом посту своего дядю великого князя Николая Николаевича. После успехов первых дней войны, русская армия стала терпеть одно поражение за другим, а в 1915 году началось так называемое «Великое отступление».

Имперские войска оставили Галицию, Литву, Польшу. Армия понесла чудовищные потери – около 2 млн человек погибли. Отступление стало тяжелым моральным потрясением для солдат и офицеров. Переоценка великим князем своих способностей привела в итоге к ряду крупных военных ошибок. Николай Николаевич был прекрасным кавалеристом, но очень плохим стратегом.

Присутствие государя во главе армии дало положительный эффект. Промышленность России смогла наконец перестроиться и ликвидировать «снарядный голод» от которого так страдала армия. К лету 1916 года обстановка на фронтах позволяла начать стратегическое наступление.

Важно

Союзники тоже планировали провести подобные операции: французы под Верденом, а англичане в районе реки Соммы. В результате наступления союзные войска смогли продавить германскую оборону лишь на 10-20 километров.

При этом в Верденской мясорубке французы потеряли более миллиона солдат, англичане в битве на Сомме – столько же. 

Комановать будет генерал Брусилов

Предполагалось, что русские войска, имея над противником большое превосходство в живой силе, смогут нанести врагу решительное поражение.

Направлением главного удара был выбран Западный фронт, которому предстояло наступать на Вильно. Северный и Юго-Западный фронты вспомогательными ударами должны были обеспечить успех главного направления.

Весной 1916 года командующим юго-западным фронтом был назначен генерал Алексей Брусилов.

«Общее решение было таково, что Западный фронт и Северный фронт начнут наступление. Сначала причем основной удар наносят с запада, а Куропаткин и Брусилов наносят вспомогательные удары.

Генерал Эверт начинает активно саботировать подготовку к наступлению, все время ноет, что он не готов, войска не готовы и так далее.

Наступление несколько раз переносится, но в конце мая оно все-таки начинается», – рассказал кандидат исторических наук Евгений Юркевич.

Австро-германское командование полагало, что у Юго-Западного фронта нет достаточных сил для прорыва столь сильно укрепленной линии обороны, а потому мощного удара здесь и не ожидало. Идея Брусилова была революционной. Отказавшись от одного направления главного удара, он решил произвести по одному прорыву на фронте каждой из четырех своих армий.

Ни в русской, ни в мировой военной практике такая тактика ранее не применялась. Считалось, что это приведет лишь к распылению сил, а значит – снизит наступательные возможности. Но, как полагал Брусилов, удары, нанесенные в нескольких местах, не позволят противнику перебрасывать резервы на самое опасное направление. А значит, снизят его способность к обороне.

Совет

В то время Брусиловский прорыв, назывался Луцким. План атаки не понравился Николаю II.

За несколько часов до начала наступления, начальник штаба Ставки Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев по прямому проводу сообщил Брусилову, что император требует изменить план и сосредоточить удар на одном направлении, перенеся начало наступления на несколько дней. Но генерал уперся.

Так началась самая успешная операция русских войск в годы Первой мировой войны. Обычно подобные операции носят название местности. Но Брусиловский прорыв стал единственной в мировой истории операцией, которая названа по имени военачальника. 

Шпионские страсти

Подготовка к наступлению началась задолго до его начала. Проходило тайное сосредоточение войск. Солдат тренировали и обучали преодолевать проволочные заграждения. Готовились и идеологически. На театр военных действий из Москвы доставили икону Владимирской Божией Матери.

Перед ней происходили публичные молебны. Но главного успеха добилась российская контрразведка, которая смогла сохранить в секрете подвоз огромного количества боеприпасов и снарядов.

До этого многие операции проваливались из-за того, что противник заранее узнавал о всех планах, немецкая агентура блестяще работала в тылу наших войск.

«В чем была проблема на самом деле? Производство снарядов и пороха было под полным контролем. Если вдруг оно увеличивается – значит, что-то готовится. И прорыв стал возможен только потому, что начала работать эта военная контрразведка», – объяснил писатель Александр Мясников.

Одновременно с Брусиловским прорывом осенью 1916 года планировалась еще одна крупная операция – высадка десанта и захват черноморских проливов, давней мечты русских царей. Десантники должны были водрузить знамя над Константинополем. Командовать операцией должен был адмирал Колчак.

И тут неожиданно происходит взрыв на флагмане Черноморского флота – новейшем линкоре «Императрица Мария». В результате он затонул. Корабль обошелся казне в 29 млн рублей или 28 тонн золота. Как полагают современные специалисты, взрыв организовала германская диверсионная группа.

 

Наследие прорыва

В последнее время отношение к Брусиловскому прорыву сильно изменилось. Недаром его стали называть «проигранной победой». Действительно, если посмотреть, какой ценой далось это наступление, то получается, что Юго-Западный фронт Брусилова потерял с 22 мая по 14 октября 1916 года 1,65 млн.

человек. Потери австрийцев составили чуть более миллиона солдат. Русские войска захлебнулись собственной кровью. Операция не имела четко поставленной цели и закончилась практически ничем. После остановки фронта, немцам удалось перебросить под Ковель несколько дивизий и создать там мощный укрепрайон.

Многие историки полагают, что, в конечном счете, именно эта операция привела страну к революции. Трон лишился своей главной опоры – гвардии, которая полегла под Ковелем. В Петрограде ее сменили призывники военного времени. Они не хотели ехать на фронт и позднее сыграли решающую роль в трагических событиях Февральской революции.

Обратите внимание

Почему именно генерала Брусилова так превозносят до сих пор? Многие современники признают, что полководческого таланта у него не было, но при этом он обладал очень большой хитростью и изворотливостью, за что среди подчиненных получил кличку «лис». Дело в том, что в 1916 году началась активная пропагандистская компания, развернутая либеральными и думскими кругами по очернению царской семьи, и здесь такая фигура как генерал Брусилов оказалась очень кстати.

«Брусилов начал всем рассказывать, как его обижают при дворе, как он страдал от самодержавия. Причем его жена начинает всем рассказывать, что Алексей Алексеевич тайный революционер. Поэтому Брусилов оказывается в фаворе у газетчиков, у публики», – отметил Юркевич

Военный с восторгом встретил Февральскую революцию и одним из первых нацепил красный бант.

Правда, очень скоро даже временное правительство, которое назначило его главнокомандующим, было вынуждено признать у Брусилова полное отсутствие полководческих талантов и снять его с этой должности.

Единственным успехом Брусилова на этом посту стало создание и отправка на фронт женского ударного батальона смерти. Сохранились любопытные воспоминания о принятии присяги временному правительству войсками Юго-Западного фронта.

Можно по-разному относиться к фигуре генерала Брусилова, но все же прорыв русских войск, который получил его имя, стал крупнейшей и единственной успешной операцией русской армии в Первой мировой войне.

В результате прорыва Русская армия продвинулась на 100-120 километров на территорию противника и вышла к предгорью Карпат, была спасена от поражения итальянская армия, Румыния вступила в войну на стороне Антанты.

А главное – Австро-Венгрия полностью потеряла возможность вести наступательные операции вплоть до конца войны. Немцы были вынуждены перебросить целый ряд дивизий с Западного фронта на Восточный.

Новые выпуски программы «Секретные материалы» смотрите каждую субботу в 8:00 по московскому времени на телеканале «МИР».

ПОЗНАЙ ДЗЕН С НАМИЧИТАЙ НАС В ЯНДЕКС.НОВОСТЯХ

Источник: https://mir24.tv/articles/16310330/brusilovskii-proryv-yarkaya-pobeda-ili-krovavoe-porazhenie

Брусиловский прорыв: украденная победа или бесполезная бойня?

Артем Кречетников Русская служба Би-би-си, Москва Правообладатель иллюстрации РИА Новости Image caption Русские войска вступают в разрушенный артогнем Бучач на Тернопольщине

Читайте также:  Самые знаменитые военачальники армии антанты

7 сентября 1916 года завершился частичным успехом Брусиловский прорыв русской армии — уникальное в ходе позиционной Первой мировой войны преодоление укрепленного неприятельского фронта на значительную глубину.

Он же является единственным сражением той войны, носящим имя полководца, а не местности.

Правда, современники говорили в основном о Луцком прорыве. Термин «Брусиловский прорыв», по мнению ряда исследователей, закрепили советские историки, поскольку генерал Алексей Брусилов впоследствии служил красным.

Согласно стратегическому замыслу Антанты на лето-осень 1916 года, утвержденному в марте на конференции в Шантийи, действиям Юго-Западного фронта Брусилова в Галиции отводилась отвлекающая роль. Главный удар в направлении на Вильно и далее на Восточную Пруссию должен был наносить Западный фронт генерала Алексея Эверта.

Западный и Северный фронты накопили почти двойное превосходство над противостоявшими им немцами (1,22 млн против 620 тыс. штыков и сабель).

У Брусилова перевес был меньше: 512 тысяч против 441 тысячи, правда, в основном не германцев, а австрийцев.

Важно

Но честолюбивый Брусилов рвался в бой, а Эверт боялся. Газеты намеками, а люди в открытую поминали в этой связи его нерусскую фамилию, хотя дело было лишь в особенностях характера.

Чтобы запутать неприятеля, командующий Юго-Западным фронтом Брусилов предложил развернуть наступление сразу на четырех участках: на Луцк и Ковель, на Броды, на Галич и на Черновцы и Коломыю.

Это противоречило классическим канонам полководческого искусства, со времен Сунь Цзы (китайского стратега и мыслителя III века до н.э.) предписывающего концентрировать силы. Но в данном случае подход Брусилова сработал, став новаторским вкладом в военную теорию.

Правообладатель иллюстрации РИА Новости Image caption Генерал от кавалерии Алексей Брусилов

Четыре армии Брусилова перешли в наступление 22 мая.

За несколько часов до начала артподготовки из Ставки в Могилеве позвонил начальник генштаба генерал Алексеев и сообщил, что Николай II хочет отложить атаку, чтобы еще раз обдумать сомнительную, по его мнению, идею распыления ресурсов.

Брусилов заявил, что в случае отказа от его плана подаст в отставку, и потребовал разговора с императором. Алексеев сказал, что царь лег спать и не велел его будить. Брусилов на свой страх и риск начал действовать, как задумал.

В ходе успешного наступления Николай слал Брусилову телеграммы такого содержания: «Передайте Моим горячо любимым войскам вверенного Вам фронта, что я слежу за их молодецкими действиями с чувством гордости и удовлетворения, ценю их порыв и выражаю им самую сердечную благодарность».

Но впоследствии отплатил генералу за самовольство, отказавшись утвердить представление Думы георгиевских кавалеров о его награждении орденом Святого Георгия 2-й степени и ограничившись менее значительным отличием: георгиевским оружием.

Ход операции

Австрийцы надеялись на созданную ими тройную линию обороны глубиной до 15 км, со сплошными линиями окопов, железобетонными дотами, колючей проволокой и минными полями.

Немцы и австрийцы добыли сведения о планах Антанты и ждали основных событий в Прибалтике. Массированный удар на Украине стал для них неожиданностью.

Ходуном ходила земля. С воем и свистом летели снаряды трехдюймовок, с глухим стоном тяжелые взрывы сливались в одну страшную симфонию. Первый ошеломляющий успех был достигнут благодаря тесному взаимодействию пехоты и артиллерииСергей Семанов, историк

Исключительно эффективной оказалась русская артподготовка, продолжавшаяся на разных участках от 6 до 45 часов.

«Тысячи снарядов превратили обжитые, сильно укрепленные позиции в ад. В это утро произошло неслыханное и невиданное в анналах унылой, кровопролитной, позиционной войны. Почти на всем протяжении Юго-Западного фронта атака удалась», — повествует историк Николай Яковлев.

Совет

К полудню 24 мая были пленены свыше 40 тысяч австрийцев, к 27 мая 73 тысячи, в том числе 1210 офицеров, захвачены 147 орудий и минометов и 179 пулеметов.

Особенно успешно действовала 8-я армия генерала Каледина (через полтора года он застрелится в осажденном красными Новочеркасске, когда защищать город по его призыву явятся 147 человек, в основном юнкеров и гимназистов).

7 июня войска 8-й армии взяли Луцк, углубившись на неприятельскую территорию на 80 км в глубину и 65 км по фронту. Начавшийся 16 июня австрийский контрудар не имел успеха.

9-я армия генерала Лечицкого 18 июня заняла Черновцы, 30 июня Коломыю.

Тем временем Эверт, ссылаясь на неготовность, добился отсрочки начала действий Западного фронта до 17 июня, потом до начала июля. Наступление на Барановичи и Брест 3-8 июля захлебнулось.

«Атака на Барановичи состоялась, но, как это нетрудно было предвидеть, войска понесли громадные потери при полной неудаче, и на этом закончилась боевая деятельность Западного фронта по содействию моему наступлению», — писал в воспоминаниях Брусилов.

Только через 35 дней после начала прорыва Ставка официально пересмотрела план летней кампании, возложив главную роль на Юго-Западный фронт, а на Западный — вспомогательную.

Фронт Брусилова получил в свой состав 3-ю и Особую армии (последнюю сформировали из двух гвардейских корпусов, она была 13-й по счету, и ее из суеверия назвали Особой), развернулся на северо-запад и 4 июля начал наступление на стратегический транспортный узел Ковель, в этот раз против немцев.

Линия обороны и здесь была прорвана, но взять Ковель не удалось.

Начались упорные затяжные бои. «Восточный фронт переживает тяжелые дни», — записал в дневнике 1 августа начальник германского генштаба Эрих Людендорф.

7 сентября Николай II приказал Брусилову приостановить наступление

Итоги

Главной цели, к которой стремился Брусилов — форсировать Карпаты и выбить Австро-Венгрию из войны — достичь не удалось.

Брусиловский прорыв является предтечей замечательных прорывов, осуществленных Красной армией в Великой Отечественной войнеМихаил Галактионов, советский генерал, военный историк

Тем не менее, российские войска продвинулись на 80-120 километров, заняли почти всю Волынь и Буковину и часть Галиции — в общей сложности около 25 тысяч квадратных километров территории.

Австро-Венгрия потеряла 289 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести и 327 тысяч пленными, Германия, соответственно, 128 и 20 тысяч, Россия — 482 и 312 тысяч.

Четверному союзу пришлось перебросить с Западного, Итальянского и Салоникского фронтов 31 пехотную и 3 кавалерийские дивизии общей численностью более 400 тысяч человек, включая даже две турецкие дивизии. Это облегчило положение французов и британцев в сражении на Сомме, спасло терпевшую поражение от австрийцев итальянскую армию и побудило Румынию 28 августа вступить в войну на стороне Антанты.

Никаких стратегических результатов эта операция не дала, ибо Западный фронт главного удара так и не нанес, а Северный фронт имел своим девизом знакомое нам с японской войны «терпение, терпение и терпение». Ставка, по моему убеждению, не выполнила своего назначения управлять всей русской вооружённой силой. Грандиозная победоносная операция, которая могла осуществиться при надлежащем образе действий нашего верховного главнокомандования в 1916 году, была непростительно упущенаАлексей Брусилов, командующий Юго-Западным фронтом

В прекращении наступления главную роль сыграли не военные соображения, а политика.

«Войска были измотаны, но нет никакого сомнения, что остановка была преждевременна и обусловлена приказами Ставки», — писал в эмиграции генерал Владимир Гурко.

Начиная с 25 июля, остававшаяся «на хозяйстве» в Петрограде императрица бомбардировала мужа телеграммами, практически каждая из которых содержала ссылки на мнение «Друга» — Григория Распутина: «Наш Друг находит, что не стоило бы так упорно наступать, поскольку потери слишком велики»; «Наш Друг надеется, что мы не перейдем Карпаты, он все время повторяет, что потери будут чрезмерными»; «Дай приказ Брусилову прекратить эту бесполезную бойню, наши генералы не останавливаются перед ужасным кровопролитием, это грешно»; «Не слушай Алексеева, ведь ты главнокомандующий».

Наконец, Николай II сдался: «Дорогая, Брусилов, получив мои указания, отдал приказ остановить наступление».

«Потери, а они могут быть значительными, неизбежны. Наступление без жертв возможно только на маневрах», — отпарировал Брусилов в мемуарах.

С позиций ведения войны действия Александры Федоровны и Распутина представляются граничащими с изменой. Однако все начинает выглядеть иначе, если позволить себе задаться вопросом: а нужна ли была в принципе эта война?

Александра Федоровна

Правообладатель иллюстрации РИА Новости Image caption Последняя императрица, которую муж звал Санни, послала ему из Петрограда в Могилев 653 письма — больше, чем по одному в день

С царицей российскому обществу все было ясно: «немка»!

У тех, кто ее знал, патриотизм императрицы не вызывал никаких сомнений. Ее преданность России была искренней и неподдельной. Война лично для нее была мукой еще и потому, что ее брат герцог Эрнест Гессенский служил в германской армии Роберт Мэсси, американский историк

Невероятную популярность приобрел анекдот: идет Брусилов по Царскосельскому дворцу и видит всхлипывающего наследника Алексея.

«О чем печалитесь, Ваше Высочество? — Немцы бьют наших, папа огорчается, наши бьют немцев, мама плачет!».

Между тем императрица, приходясь по линии матери внучкой королеве Виктории и проведя значительную часть детства у бабушки, по воспитанию была, если на то пошло, скорее англичанкой, чем немкой.

В Гессене, где правил ее отец, Пруссию всегда недолюбливали. Княжество присоединилось к Германской империи одним из последних, и без большой охоты.

«Пруссия — причина гибели Германии», — повторяла Александра Федоровна, а когда в результате вторжения немецкой армии в нейтральную Бельгию сгорела знаменитая библиотека в Лувене, воскликнула: «Я стыжусь быть немкой!».

Обратите внимание

«Россия — страна моего мужа и сына. В России я была счастлива. Мое сердце отдано этой стране», — говорила она близкой подруге Анне Вырубовой.

Женщина видит и чувствует иногда яснее, чем ее нерешительный возлюбленныйАлександра Федоровна, из письма мужу

Антивоенные настроения Александры Федоровны объяснялись, скорее, тем, что она вообще сравнительно мало интересовалась внешней политикой. Все ее помыслы вращались вокруг сохранения самодержавия, и особенно интересов сына, как она их понимала.

К тому же Николай видел войну из Ставки, где мыслили категориями абстрактных людских потерь, а императрица с дочерями работала в госпитале, воочию наблюдая страдания и смерть.

«Святой черт»

Правообладатель иллюстрации РИА Новости Image caption Стихийный пацифист

Влияние Распутина стояло на двух китах. Монархи видели в нем исцелителя сына и одновременно выразителя глубинных народных чаяний, своего рода данного Богом посланника простых людей.

По оценке историка Андрея Буровского, раскол и непонимание между «русскими европейцами» и «русскими азиатами» ни в чем не проявились так сильно, как в отношении к Первой мировой войне.

Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете PoccииПетр Столыпин, российский премьер

У образованных классов, за редчайшими исключениями, необходимость войны до победного конца сомнений не вызывала.

Слуга престола экс-министр иностранных дел Александр Извольский 1 августа 1914 года торжествовал: «Это моя война! Моя!». Революционно настроенный поэт Александр Блок в тот же день заявил Зинаиде Гиппиус: «Война — это весело!».

Отношение к войне объединило таких разных людей, как адмирал Колчак и марксист Плеханов.

В ходе допросов в Иркутске следователи неоднократно, заходя с разных сторон, спрашивали Колчака: не посещала ли его на каком-то этапе мысль о бесперспективности продолжения войны? Нет, категорически отвечал он, ни мне, ни кому-либо из моего круга такое просто не приходило в голову.

В апреле 1917 года командующий Черноморским флотом встречался в Петрограде с политическими деятелями. По воспоминаниям Колчака, Плеханов вдруг заговорил, словно в трансе: «России нельзя без Константинополя! Это все равно, что жить с чужими руками на горле!».

Эта война — безумие. Почему Россия должна воевать? Из-за благочестивого долга помогать своим кровным братьям? Это романтическая старомодная химера. Что мы надеемся получить? Увеличение территории? Великий Боже! Разве империя Его Величества недостаточно велика? Сергей Витте, российский премьер

Важно

Крестьянство, по оценке заместителя директора Центра истории и социологии мировых войн московской Высшей школы экономики Людмилы Новиковой, воспринимало войну за геополитическое величие и престиж как очередную барскую затею, «налог кровью», который соглашалось платить, пока ставка не сделалась чересчур высокой.

К 1916 году количество дезертиров и «уклонистов» составило до 15% от числа призванных, тогда как во Франции 3%, в Германии 2%.

Распутин, по воспоминаниям будущего управделами ленинского Совнаркома Владимира Бонч-Бруевича, не знал имени Карла Маркса, и лишь по одному политическому вопросу имел твердое мнение: будучи по происхождению и психологии крестьянином, относился к войне как к делу совершенно ненужному и вредному.

«У меня завсегда к человеку жалость большая», — объяснял он.

Если бы Распутину удалось добиться прекращения войны, российская история пошла бы по совершенно иному пути, а сам бы Распутин стал нашим национальным героем XX векаНиколай Сванидзе, журналист, историк

«Достоинство национальное соблюдать надо, но оружием бряцать не пристало. Я завсегда это высказываю», — заявил «старец» в интервью газете «Новое время» в мае 1914 года.

Он не испытывал симпатий именно к Германии, а точно так же возражал бы против любой войны.

«Распутин своим мужицким умом выступал за добрососедские отношения России со всеми крупными державами», — замечает современный исследователь Алексей Варламов.

Противниками внешнего экспансионизма и войн являлись два выдающихся российских политика начала XX века — Сергей Витте и Петр Столыпин.

Но к 1916 году обоих не было в живых.

В вопросе о войне единственными единомышленниками оказались императрица с Распутиным и большевики. Но тем и другим мир нужен был не для реформ и развития. «Темные силы» стремились законсервировать то, что есть, ленинцы — «превратить войну империалистическую в войну гражданскую».

«Темные силы» могли спасти империю. Но ни большая Романовская семья, ни двор, ни аристократия, ни буржуазия, ни думские вожди их не понимали. Большевики победят, потому что осуществят идею «темных сил» — заключить мир. Любой ценой», — пишет историк Эдвард Радзинский.

Источник: https://www.bbc.com/russian/features-37235327

Ссылка на основную публикацию
Adblock
detector