«дружинные» (военные) лагеря – пограничные крепости

«Дружинные» (военные) лагеря, пограничные крепости в истории России

Замечательным мотивом саги о йомсвикингах является описание мощно укрепленного дружинного лагеря, куда не допускались женщины, чтобы не внести раздор в идеальный порядок общины воинов.

Многие архитектурные детали этого описания, безусловно, являются литературным отражением и обобщением тех элементов, которые считались необходимыми для совершенного во всех отношениях военного порта того времени.

Согласно распространенной версии, датские лагеря связаны с системой циклопических оборонительных валов («Датский вал») и магистральной дорогой Дании — «Ратным путем». Важным элементом «Датского вала» была крепость Тюраборг, названная либо в честь бога войны Тюра, либо в честь супруги Горма Старого.

Дружинные лагеря — воплощенный миф

По другой гипотезе, в них шла подготовка к походам в Англию, впрочем, оба варианта не являются взаимоисключающими. В любом случае эти лагеря объединяет несколько общих черт — все они представляют собой группы построек, обнесенные концентрическими валами, все они находятся вблизи от удобных гаваней или трактов.

Все лагеря отличает строгий геометрически-выверенный план, ориентированный по сторонам света, и наличие нескольких симметрично расположенных ворот. В плане круглые лагеря очень точно разделены вымощенными дорожками на секторы, что свидетельствует о высоком уровне мастерства их «архитекторов» и дисциплине войска. Постройки внутри лагерей представляют собой «длинные дома», т.

 е., по сути, казармы для войска. Учитывая, что могильник, например Фюркарта, в котором, по оценкам археологов, проживало порядка 400 человек, содержит всего 30 погребений, скорее всего, лагеря наполнялись войском только периодически, а воины в основном гибли в походах, что подчеркивает казарменно-военный характер поселения.

В Треллеборге при этом зафиксирован исключительно низкий процент погребений стариков, женщин и детей, что вполне перекликается с данными саги о йомсвикингах о мужском составе воинской группы.

Лагеря функционировали на рубеже X–XI вв., т. е. в правление Свейна Вилобородого и его сына Кнута Могучего, возможно, эти войска стали опорой этих конунгов при завоевании Англии и создании мощнейшей империи Кнута. Но в принципе кольцевые укрепления были известны и в германском, и в кельтском, и в славянском мире.

Традиция таких лагерей могла восходить еще к римским временам и архитектуре военных поселений римских легионов, в основу геометрических расчетов при планировке лагерей использован «римский фут». Многодверным (540 дверей) амфитеатром представлялся викингам и их последний приют, рай-казарма — Вальхалла.

Возможно, кроме функциональных задач, лагеря еще мыслились их создателями как земные копии чертога Одина.

Коваленко). Это был финальный эпизод борьбы за наследство Владимира Святославича, очередное столкновение новгородского Севера, близкого Скандинавии, и «орбиты» Хазарии (кочевого мира). Дружина тьмутараканского князя Мстислава была сформирована из касогов, хазар и традиционных данников последних — северян.

Именно столицу северян — Чернигов он с их же согласия занимает после отказа киевлян принять его власть. Ярослав же вышел на битву с войском, основу которого составили варяги под предводительством ярла (?) Якуна. Северные воины, уже не раз решавшие для Ярослава его политические проблемы, на сей раз были разбиты.

Ярослав бежал обратно в Новгород.

На Руси, по наблюдениям Е. А. Шинакова, дружинные лагеря входили в комплексы разных урбоагломераций, объединявших населенные пункты различных функций — таковыми можно считать памятники Гнездово, Седнев, Лепляву, Левенку, Белгород.

Крупным дружинным центром и, возможно, дружинным лагерем можно считать град Плесненск (археологический памятник Подгорцы), отличающийся большой площадью укреплений и богатыми воинскими погребениями.

В этом отношении важно выделить памятники, включающие элементы «дружинной культуры» (раннегородские центры или торгово-ремесленные поселения), и пункты, на которые можно распространить функции, характерные для «дружинных лагерей».

Для некоторых из древнерусских памятников такие функции прослеживаются достаточно уверенно (в том числе и археологически), для некоторых — лишь предположительно.

«Дружинные лагеря» в Древней Руси могли входить в состав крупных торгово-ремесленных, контрольно-административных центров и пограничных крепостей, о чем может свидетельствовать присутствие воинских погребений в некрополях этих памятников.

Любые ранние «военные государства» («military state»), тем более созданные на их основе империи, построенные на принципе постоянной экспансии, требовали создания мест концентрации профессиональных войск, их размещения и подготовки.

Б связи с этим и краали зулусов, и римские «марсовы поля», и «весенние поля» франков, и ставки ханов Степи (например, ставка аварского кагана «Ринг», т. е. «кольцо», уничтоженная Карлом Великим) демонстрируют черты сходства, обусловленные их функциональной близостью.

Особо отметим традицию возведения круглых укреплений, размеченных по геометрически строгой радиально-круговой планировке, самый известный памятник этого круга — городище Аркаим на Южном Урале. Археологические данные о планиграфии Аркаима и соседних 20 городищ полностью совпадают с описаниями города Вара, содержащимися в священной древнеиранской книге «Авесте».

Архитектурный канон Вары, созданной, по легенде, царем Йимой, воплощался во многих памятниках (культовых, погребальных, фортификационных) индоевропейских народов, самый известный пример такого рода — столица древней Мидии Экбатана.

Дружинные лагеря, предполагающие сбор огромных войск, всегда либо отличала временность, либо для целей подготовки войска использовались какие-либо «готовые» населенные пункты.

Специализированные же места для войск чаще всего создавалась в условиях постоянной внешней опасности и систематической военной экспансии. В Дании дружинные лагеря стали инструментом глобальной политики Кнута Могучего. Он железной рукой объединил Данию, Англию, Шлезвиг, Норвегию.

Судя по всему, этот правитель собирался полностью подчинить своей власти и территории южного побережья Балтики. На Руси золотой век дружины пришелся на время Святослава Игоревича и его сына Владимира.

Однако после отказа от планов покорения доступной ойкумены у князей и конунгов нужда в таких огромных количествах воинов исчезала, вместе с ними и опустели или были «перепрофилированы» дружинные лагеря. С XII века ни на Руси, ни в Северной Европе они не известны. Это отчасти объясняется тем, что массы дружинников в это время были заменены рыцарской конницей, наступило новое время феодализма.

Источник:

Путешествие по Брянску

Скандинавы называли Русь «Гардарики», страной городов, имея в виду укрепленные поселения.

Первые обследования Вщижа и Брянска были предприняты еще на рубеже XIX и XX вв. местными помещиками и членами Орловской ГУАК, в середине ХХ века они были продолжены старейшими брянскими археологами Ф.М.Заверняевым и В.А.Падиным и исследователями из Ленинграда и Москвы П.А.Раппопортом и Т.А. Равдиной, в конце ХХ в.

– учёными БГУ и Брянского краеведческого музея. Около 18 городов и их аналогов были упомянуты в письменных источниках: по 5 для Смоленского и Новгород-Северс-кого, 8 для Черниговского княжества. Все они располагаются в Подесенье, и только один – Зарой – на р.Ипуть на границе с Беларусью.

Некоторые крупные центры, выявленные раскопками, не упомянуты в письменных источниках.

Мы выделяем 7 представленных в Подесенье основных путей образования городов. Его региональная специфика определяется следующими ведущими факторами.

Через регион проходили три трансвосточноевропейских пути: из «Русской земли» (Киев, Чернигов) во Владимир и Суздаль (2 варианта), из Подесенья (Брянск) в Смоленск и далее до Балтики, из Подесенья (Трубчевск, Севск) в Курск и далее в земли кочевников. Не исключено, что через север региона в IX-X вв.

проходил один из «боковых» вариантов «Ауствегра» – «Восточного пути» с Днепра на Оку. Подесенье – контактная зона пяти восточнославянских племенных союзов, а позднее – трех великих и четырех удельных княжеств, разных для до- и послемонгольского периодов.

Именно по границам племенных союзов проходил путь «Большого полюдья», границы хазарской и «варяжской» зон влияния, рубеж позднероменской культуры и этно-потестарной Руси. Наконец, здесь располагались контрастные физико-географи-ческие микрорегионы от ополий до полесий, связанные с главным ландшафтным рубежом Русской равнины.

Источник: https://valdvor.ru/bez-rubriki/druzhinnye-voennye-lagerya-pogranichnye-kreposti-istoriya-rossii.html

пути | Путешествие по Брянску

Скандинавы называли Русь «Гардарики», страной городов, имея в виду укрепленные поселения.

Первые обследования Вщижа и Брянска были предприняты еще на рубеже XIX и XX вв. местными помещиками и членами Орловской ГУАК, в середине ХХ века они были продолжены старейшими брянскими археологами Ф.М.Заверняевым и В.А.Падиным и исследователями из Ленинграда и Москвы П.А.Раппопортом и Т.А. Равдиной, в конце ХХ в.

– учёными БГУ и Брянского краеведческого музея. Около 18 городов и их аналогов были упомянуты в письменных источниках: по 5 для Смоленского и Новгород-Северс-кого, 8 для Черниговского княжества. Все они располагаются в Подесенье, и только один – Зарой – на р.Ипуть на границе с Беларусью.

Некоторые крупные центры, выявленные раскопками, не упомянуты в письменных источниках.

Мы выделяем 7 представленных в Подесенье основных путей образования городов. Его региональная специфика определяется следующими ведущими факторами.

проходил один из «боковых» вариантов «Ауствегра» – «Восточного пути» с Днепра на Оку. Подесенье – контактная зона пяти восточнославянских племенных союзов, а позднее – трех великих и четырех удельных княжеств, разных для до- и послемонгольского периодов.

Именно по границам племенных союзов проходил путь «Большого полюдья», границы хазарской и «варяжской» зон влияния, рубеж позднероменской культуры и этно-потестарной Руси. Наконец, здесь располагались контрастные физико-географи-ческие микрорегионы от ополий до полесий, связанные с главным ландшафтным рубежом Русской равнины.

Племенные города. Типичный пример – Кветунь под Трубчевском: небольшая крепость с сильными естественными укреплениями, святилищем и языческим курганным некрополем. Выявлены следы ремесленников, работающих на заказ, административного управления, военной племенной элиты.

Кветунь стала опорным пунктом государственной власти, позднее подгородним селом с укрепленной усадьбой трубчевских князей. Языческое кладбище превратилось в христианский погост. Кветунь не стала городом: центр княжества, образованного в 1164 г.

, был перенесен на 12 км в соседний Трубчевск, напротив устья реки Неруссы, что связала две части княжества – трубчевскую и курскую.

«Станы» на пути полюдья, «погосты». Основное отличие – это расположение на пути «Большого полюдья» в Х в. в эпоху «двухуровневого государства», когда эксплуатация племенных княжеств- вождеств проводилась в виде ежегодного объезда их земель «всеми росами» — полюдья.

Дань собиралась местными князьями и вождями, а затем доставлялась в «станы» и «погосты», откуда киевский князь и его дружина из «росов» забирали её лично раз в год.

Из этих «станов» они могли нанести военный удар непокорным сепаратистам, используя карательную, устрашающую деятельность, в то же время регулярно исполняя ритуально-мистические и судебные функции.

«Открытые торгово-ремесленные поселения» не имели укреплений, хотя рядом могла находиться старая крепость-городище, укрепленный или заселенный двор княжеского наместника или боярина, но это жестко не детерминировано.

Пример – поселение Рябцево в 17 км к с-з от Стародуба на большом водоразделе основных притоков Десны (Судость-Вабля на северо-востоке и Титва-Снов на юго-западе).

«Дружинные» (военные) лагеря – пограничные крепости могут трансформироваться друг в друга и выполнять функции, первоначально принадлежавшие станам-погостам. «Дружинные лагеря» в Подесенье – Шестовицы к западу от Чернигова, Сновск – к северу от него и Левенка возле Стародуба. Все они выполняли функцию концентрации и защиты собранной с окружающих племен дани.

Поселения «служебной организации» были контаминированы с особыми территориями, известными как «тысяча». «Служебная организация» связана с обслуживанием дружины – социально-полити-ческой элиты раннесредневековых государств определенного типа в Центральной и Восточной Европе.

Административные центры формирующейся государственной власти. Этот путь градообразования возникает не ранее конца Х в., в то время, когда реформы Владимира Святого изменили государственную структуру из племенной в территориальную.

Частновладельческие поселения с укрепленными усадьбами. Их количество постепенно возрастает с середины Х в., когда летопись упоминает первое из них – деревню «Вольжичи» и «Вышгород, Вольжин град» под Киевом. Это были личные (не принадлежавшие государству) владения и резиденции князей, но не столицы княжеств.

Некоторые частные поселения остались сёлами с близко расположенными усадьбами-замками. Двухчастная структура и названия, заканчивающиеся на «о» (Горислово, Рогово, Рогнедино, Остроглядово, Суворово, Пестриково), отличают их от городов.

Они отмечены более богатым, чем у обычного сельского поселения-общины, культурным слоем со следами городского ремесла и торговлей с дальними странами, а также богатыми денежно-вещевыми «накопительными» кладами.

Только некоторые частновладельческие княжеские поселения превратились в настоящие города.

Е.А.Шинаков (Брянск)

Пути формирования древнерусских городов  в Подесенье.

Источник: http://www.puteshestvie32.ru/content/puti-0

Читать онлайн Викинги. Между Скандинавией и Русью. Фетисов Александр Анатольевич

Фетисов Александр. Викинги. Между Скандинавией и Русью читать онлайн

На главную

К странице книги: Фетисов Александр. Викинги. Между Скандинавией и Русью.

   

«Сага о йомсвикингах » была написана около 1200 г. (но не позднее 1230 г.) на древнеисландском языке1. Но в этой саге описываются события X в., происходившие в Англии, Скандинавии и на южном побережье Балтийского моря. Это произведение полностью до сих пор не переводилось на русский язык.

Отрывки из этой саги были пересказаны в книге А. Ф. Гильфердинга «История балтийских славян»2, где представлена суммарная версия политических событий на Балтике в эпоху викингов, включая историю легендарного города викингов Йомсборга. Небольшой отрывок из этой саги помещен в книге Т. Н.

 Джаксон3, в отрывке фигурируют лишь географические термины, связанные с этим последним регионом.

Кроме собственно «Саги о йомсвикингах», те же легендарные воины упоминаются также в других произведениях древнескандинавской литературы — «Саге об Олаве, сыне Трюггви», входящей в «Круг Земной» Снорри Стурлусона4, «Пряди о Стюрбьерне, шведском герое»5, хронике Саксона Грамматика, своде саг «Красивая кожа», «Саге о Кнютлингах», «Драпе о йомсвикингах» оркнейского епископа Бьярни Кольбейнссона, исландских родовых сагах. Ряд самых развернутых упоминаний связан с разными версиями «биографии» Олава Трюггвасона. Возможно, все эти отрывки и версии истории йомсвикингов восходят к одному сказанию6. Источником для последнего стали, видимо, прозаическая устная повествовательная традиция и скальдическая поэзия.

Перевод с английского осуществлен по изданию: The Saga of the Yomsvikings / Ed. by N. F. Blake. London, 1962.

Жанровая разновидность саги является предметом дискуссий, сага может относиться как к «сагам о древних временах», так и к «королевским сагам», но ряд исследователей отмечает, что она достаточно специфична, и предлагает назвать ее «политической сагой». С нашей точки зрения, такое определение несколько абстрактно и тавтологично, поэтому мы обозначим «Сагу о йомсвикингах» как «дружинную сагу».

Предлагаемый текст мы рассматривали как прекрасный повод познакомить читателя с миром дружин раннего Средневековья и более ранней древности, причем не ограничиваться хрестоматийными примерами и интерпретациями (вроде описаний Корнелия Тацита), а рассмотреть нетривиальные, еще не вошедшие в академический канон идеи, мнения, гипотезы и догадки. Часть из них, возможно, будет отброшена в ходе дальнейших исследований. Что касается собственно «Саги о йомсвикингах», то ее критическое издание и перевод оригинального исландского текста — дело будущего. Данная же публикация преследует исключительно художественные и популяризаторские цели.

Вторую часть книги составили научные «кейс-стадиз» вопросов, связанных с проблематикой изучения дружин и дружинной культуры: имени черниговского князя скандинавского происхождения, погребенного в знаменитом кургане Черная могила, специфических воинских амулетах, изображающих змея/дракона, роли элитных воинских формирований в становлении ранних государств, формулам клятв русско-византийских договоров, правовой культуре древнеисландского общества, образах «волшебных зверей» в сагах, фигурках «божков» — редком типе амулетов воинов раннего Средневековья.

Авторы-составители благодарят Сергея Никольского, и особенно Елену Литовских, за советы и подсказки по прояснению реалий жизни древних скандинавов, переводу и транскрипции топонимов и прозвищ. 

Идея перевести и прокомментировать сагу с учетом истории древнерусской дружины подсказана нам С. Л. Щавелевым, ему авторы и посвящают эту книгу. 

2. Событийная канва истории йомсвикингов

 

Сага отчетливо распадается на три части: предыстория появления Йомсборга, отражающая историю складывания Датского государства; история складывания братства йомсвикингов; битва при Хьерунгаваге и ее итоги.

Первый и последний разделы содержат ряд фантастических элементов (эпических и сказочных мотивов и «бродячих сюжетов»).

Второй же раздел отличается исключительно реалистическими описаниями характеров вождей дружины и обстоятельств их приема в нее.

Начало саги описывает первые века Датской державы, легендарное время, которое, с одной стороны, практически не освещено источниками, с другой — отдельные моменты, известные по сагам и хроникам, находят свое подтверждение в археологическом материале и иностранных свидетельствах7. Рассмотрение меры историчности и вымысла каждого такого сообщения требует специального источниковедческого анализа.

Некоторые исследователи предлагают в качестве наиболее вероятной даты 994 г. В этой битве сошлись войска датчан и их союзников вендов (в том числе и йомсвикингов) и норвежское войско ярла Норвегии Хакона и его сына Эйрика. Битва произошла после ссоры конунга Харальда Синезубого с сыном Свейном и гибели Харальда.

Именно в этой битве йомсвикинги впервые заявили о себе в качестве сильной боевой единицы. В этом столкновении вождь йомсвикингов Пальнатоки выступал на стороне Свейна Вилобородого.

Впрочем, с политической подоплекой мотивов вполне согласуется веселая «конспирологическая» интерпретация, рассказанная в «Саге о йомсвикингах», кстати, похожую версию излагает и Снорри Стурлусон. Победа норвежцев сделала ярла Хакона вполне самостоятельным и уважаемым правителем. Его правление закончилось только после возвращения в Норвегию Олава Трюггвасона, который сумел захватить престол.

В следующей крупной битве за норвежский престол снова «проявил себя» герой «Саги о йомсвикингах» Сигвальди, бежавший с места сражения против Хакона и притворно присоединившийся к Олаву Трюггвасону перед его битвой с воинством конунгов Дании и Швеции Свейна и Олава Шетконунга, а также ярла Норвегии Эйрика. Альянс трех правителей нанес поражение Олаву Трюггвасону, который прыгнул за борт и, судя по всему, погиб. Сигвальди же, обманув «своего» конунга, в битву так и не вступил и, видимо, перешел в итоге на сторону победителей. Эта битва «трех конунгов» датируется 999 или 1000 г.

В «Пряди о Стюрбьерне, шведском герое» рассказывается, что примерно в 990-е гг. (может быть, в конце 980-х гг.) власть в Йомсборге получил шведский викинг из королевского рода Стюрбьерн Сильный.

После этого он во главе войска датчан и йомсвикингов пытался завладеть шведским престолом, но был разбит своим дядей шведским конунгом Эйриком Победоносным на полях Фюри рядом с Уппсалой. В этой битве Стюрбьерн погиб.

Видимо, в разных сагах отражалось общее мнение, что йомсвикингов можно победить с помощью колдовства и вмешательства сверхчеловеческих существ (троллей, колдунов, асов). Характерен и пассаж Снорри Стурлусона: «считалось большой поддержкой, если йомсвикинги присоединялись к правителю». Здесь же явно подчеркнут и исключительно независимый характер этого воинского объединения8.

Позже в Йомсборге «правил страной Вендов» Свейн, сын Кнута Могучего. Можно предположить, что к этому времени братства воинов-йомсвикингов в прежнем виде уже не существовало. Окончательно Йомсборг был разрушен конунгом Магнусом Добрым в ходе кампании по усмирению данников-вендов и борьбе с пиратами. Этот поход наверняка положил конец существованию легендарной дружины.

В аналогичной кампании Олава Святого против «викингов, которые с большими дружинами постоянно прибывали в походах, называли себя конунгами, хотя они и не правили землями», участвовал брат Сигвальди экс-йомсвикинг Торкель Высокий. Видимо, многие йомсвикинги перешли на службу к конунгам, часть, возможно, попала в войско Кнута Могучего и вошла в состав его «хускерлов»9.

Степень историчности многих событий и реалий, упоминаемых в «Саге о йомсвикингах», вполне понятно, вызывает сомнения и споры исследователей. Хотя именно та часть произведения, что посвящена образу жизни йомсвикингов и их обычаям, была интерпретирована А. Я.

 Гуревичем как художественная типизация реальных отношений и порядков дружинных лагерей Дании10.

Исходя из данной «архетипической модели», мы вправе предположить, что эта сага дает нам редкую возможность увидеть если и не сами порядки, в действительности царившие в дружинных лагерях Скандинавии и Восточной Европы эпохи викингов, то, по крайней мере, тот идеал, к которому стремились тогда эти воины и их вожди.

II. ФЕНОМЕН ДРУЖИНЫ

 

1. Род и дружина — единство и борьба противоположностей

 

Древнее традиционное общество изначально строилось на разных формах родового коллективизма, основанного на строгом горизонтальном разделении социума на родственные кланы, фратрии, отдельные подгруппы.

По социальной вертикали коллективы дробились на возрастные классы и страты, в зависимости от опыта его членов, уровня личного влияния и степени вовлеченности в престижную экономику.

Сама по себе родовая система отличалась редкой устойчивостью и способностью к регенерации после природных и военных катаклизмов.

Наиболее адекватным определением понятия «род» является его расширительная трактовка, предложенная выдающимся советским этнографом С. А. Токаревым: «Род — группа людей, соединенных кровным родством и ведущих свое происхождение от общих предков».

Род создавался на основе единства родственных («кровных») уз и определенной территории («почвы»), которые оформлялись символически с помощью мифов о предках (могучих зверях и великих героях), инициаций, обрядов перехода из одного возраста в другой.

Повседневность родовой жизни была жестко регламентирована и подчинена единым циклическим ритмам, согласованным с природной средой.

Между тем внутри родового общества всегда существовал фактор дестабилизации, периодически возникали катаклизмы, ведущие к разрывам традиционных связей, провоцирующие отмену действующих норм и порядков.

Практически с самых первобытных времен война  (нападение на соседей, защита своей территории, опасные массовые охоты) и странствие  (миграция племени, отселение молодых людей при перенаселении территории, поиск новых угодий) становились причиной смены форм власти и основными двигателями социальной мобильности.

«Зов дальних странствий» и «дух воинственности» были ментальными разрушителями циклов жизни рода и вносили стохастический момент в социальные системы.

Эта диалектика «рода» и «воюющего отряда», комитата, наверное, одна из древнейших социокультурных оппозиций, восходящих к глубокой древности, и коренящихся в еще этологической разнице людских характеров и психотипов11.

В германской мифологии такое противопоставление ярко проявляется в первоначальной конкуренции хтонических и лунарных божеств ванов (покровителей культа предков, аграрных циклов и семейной солидарности) и солярных героических асов, отличающихся отвагой и сексуальной распущенностью12. Похожая дихотомия наблюдается в экзистенциальном выборе, предложенном великому герою греков Ахиллу, который мог прожить долгую жизнь «статусного» мужа и царя или выбрать краткий век, полный славы и приключений.

Однако постепенно выкристаллизовывались сообщества индивидов, постоянно занимающихся военным промыслом (как правило, своеобразным «коллекционированием подвигов» и грабежом). Вопреки распространенному стереотипу их общественный статус в мирное время оставался не таким уж и высоким.

Постоянный риск и высокая смертность делали военную стезю малопривлекательной с точки зрения общественной пользы, особенно когда речь шла о военном искусстве ради военного искусства. Принципиально ситуация менялась в периоды военной опасности и массовых вынужденных миграций.

Именно в такие переломные исторические моменты воинские объединения становились постоянным институтом, устойчивой профессиональной группой, востребованной и почетной.

Коренные изменения в военном деле у них произошли только после столкновения с Римской империей, что ярко отразилось в римских источниках. Сравнивая тексты Цезаря и Тацита, можно заметить, что на рубеже эр, т. е.

в период между походами Цезаря и описанием германцев Тацитом (примерно 150 лет), у германцев оформился институт постоянной дружины13. Практически ясно, что появление дружинной организации у германских племен на рубеже эр не было результатом эволюции общества, а было ответом на внешний «вызов» Рима.

В кочевом мире Евразии таким постоянным вызовом было соседство с другой великой империей — Китайской, именно на ней оттачивалось военное искусство гуннов (хунну), тюрков, монголов.

Сходную эволюцию позже прошли славяне, начавшие с мирной колонизации Восточной Европы, обезлюдевшей в хаосе Великого переселения народов, а закончившие созданием ярких дружинных культур антов и склавинов, попавших на «балканский перекресток»14, Великой Моравии15, полабских протогосударств16.

И они выучились воевать лучше, чем ромеи, {они}, люди простые, которые не осмеливались показываться из лесов и защищенных деревьями {мест} и не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лонхидиев, а именно это — метательные копья». Аналогичная эволюция оценки военных способностей антов и склавинов видна из сравнения наблюдений византийских авторов VI в. Прокопия Кесарийского и Маврикия. Первый считал самыми опасными противниками Византийской империи вандалов, готов и гепидов; второй (примерно через 50 лет или более) — славян17.

Вторым путем военизации архаичного общества было создание постоянных воинских формирований при развитии политического строя, формировании репрессивного аппарата для государственной эксплуатации и подавления подданных, что вело к появлению вооруженной свиты вокруг первых лидеров18.

Возвращаясь к Великому переселению народов, можно сказать, что для этносов Евразии, особенно европейских, этот период стал переломным, именно «война всех против всех» этого времени стала «повивальной бабкой» феодализма, истоком средневекового рыцарства и его культуры.

На периферии классических феодальных государств, возникших на обломках Римской державы, вместо господства рыцарства утвердился более примитивный, но не менее эффективный дружинный строй.

Рассматривая государства Евразии как одну «большую феодальную формацию»19, можно говорить о разных типах феодального строя: «рыцарском феодализме» (или вассально-ленном) стран Западной Европы, «дружинном феодализме» европейской северной и восточной периферии и «кочевом феодализме» Степи.

Отметим в этой связи, что нами «феодальность» понимается не в качестве формационного определения или способа производства, а как универсальный тип властных отношений, политического режима, основанного на личных связях управляющих и управляемых, патерналистских и служебных отношениях внутри элиты и между стратами, наконец, феодальными являются определенные типы военной знати — рыцарство, дружина, орды «богатуров»20.

Главное же, что объединяло «богатуров» и «нойонов» степей, дружинников скандинавского мира и Руси и рыцарей Западной Европы — пристрастие к войне. Война была своеобразным интегралом «благородного образа жизни»21, отличительной чертой элиты и почти главным смыслом жизни тех, кто считал себя «сословием» «сражающихся»22.

2. Типы воинских объединений

 

Итак, разбирая генезис военных социумов, истоки военных отдельных, специальных формирований, видимо, надо искать в «мужских союзах» родоплеменного строя, частично сохранившихся и в более позднее время первых сложных вождеств и ранних государств23.

Мужские союзы зафиксированы этнографически в большинстве регионов мира24.

В исторических источниках прослеживаются данные о воинских мужских союзах греков25, скифов26, персов27, кельтов, более спорные материалы дает поздний славянских фольклор — былины и исторические песни28.

Источник: https://e-libra.ru/read/235925-vikingi-mezhdu-skandinaviey-i-rus-yu.html

Глава девятая Дружинные курганы

Среди огромной массы древнерусских курганов, оставленных рядовым (в XI—XIII вв.— преимущест­венно сельским) населением, выделяются сравнитель­но немногочисленные погребальные насыпи русских дружинников. Они встречаются лишь в единичных могильниках, расположенных поблизости от древней­ших русских городов или на торговых путях.

Наиболее известен из них Гнездовский могильный комплекс, расположенный на Днепре, недалеко от Смоленска. Это самое крупное скопление курганов древней Руси, включающее 10 могильников и насчи­тывающее около 3 тыс. насыпей. Его раскопками за­нимались многие исследователи. Наиболее крупные раскопки принадлежат М. Ф.

Кусцинскому (Кусцин-ский М. Ф., 1881, с. 5), В. И. Сизову (Сизов В. И., 19026), С. И. Сергееву (СпицынА. А., 19056, с. 6-70), И. С. Абрамову (Спицын А. А., 19066, с. 185-192) и Д. А. Авдусину (Авдусин Д. А., 1951, с. 72-81; 1952а, с. 93-104; 19526, с. 311-367; 1957, с. 113-183; 1970,с.

236-286).

Основная масса Гнездовских курганов не содержит оружия. Очевидно, погребенные в них люди не были дружинниками, т. е. представителями организованной силы феодализирующейся власти. В основном в Гнез­довских могильниках хоронило умерших местное кри-вичское население, находившееся в разной степени зависимости от феодалов.

Но Гнездово было кладби­щем не рядовых сельских поселений, а торгово-ремес-ленного центра. Обычные Гнездовские курганы по форме не отличимы от остальных погребальных насы­пей кривичского региона. Это круглые в плане, полу­сферические насыпи высотой от 0,4 до 1,8 м. Раскоп­ками в них обнаружены остатки трупосожжений.

Значительная часть насыпей содержала захоронения без вещей. Кремация умерших совершалась на сторо­не, а собранные с погребального костра остатки трупосожжения помещались в верху курганов. В этих насыпях встречаются и урновые захоронения.

В ка­честве урн использовались обычные глиняные горш­ки — лепные, а в более позднее время — гончарные (табл. LXVIT, 4, 7).

Очевидно, к этому типу погребальных насыпей при­надлежат и пустые курганы, на долю которых из исследованных в Гнездове приходится более 35%.

В основаниях пустых курганов обычно фиксируется зольный слой, а в верхних горизонтах — вкрапления золы и углей, изредка — фрагменты керамики или от­дельные вещи. Уже В. И.

Сизов высказал предполо­жение, что пустые курганы содержали в верхней части (на глубине до 20—25 см от вершины) остатки трупосожжения, которые оказались уничтоженными.

на него клали умершего, одетого в лучшие одежды и в сопровождении вещей, которые, по мнению его современников, могли ему пригодиться в загробном мире: утварь, орудия труда, предметы вооружения, пищу.

После того как костер прогорал, кальциниро­ванные кости собирали в глиняный горшок-урну, ко­торый ставили в центре кострища, а затем к урне сгребали и остатки костра. По завершении погребаль­ного ритуала насыпали курган.

Землю при этом бра­ли вокруг погребального кострища, отчего образовы­вались кольцевые ровики.

Таков, в частности, курган 7 из раскопок С. И. Сер­геева (Булкин В. А., 19756, с. 81—84). Насыпь его имела круглую в плане форму высотой 1,8 м и диа­метром 27,5 м. Верх кургана — ровная площадка диаметром около 25,5 м. Склоны насыпи крутые, в ос­новании был кольцевой ровик.

Первоначально на площадке, выбранной для со­оружения кургана, была сделана подсыпка высотой 0,7—0,8 м. Грунт для нее брали вокруг основания, вследствие чего образовался кольцевой ровик, окон-туривавший погребальную площадку.

Кремация умерших была совершена в ладье, о чем свидетельствуют заклепки, на погребальной пло­щадке. Размеры огнища 17X10,5 м. Судя по находкам, сожжены были мужчина и женщина. Здесь обнару­жены топор, ледоходные шипы, конская упряжь, ве­сы, гирька, ларец, бусы, нагрудная цепь, привески, овальная фибула, шиферное пряслице, гребень, оселки.

В жертву была принесена еще какая-то птица и брошены разломанная желез­ная гривна и фрагменты глиняных сосудов. По вы­полнении всей ритуальной церемонии была возве­дена насыпь с горизонтальной площадкой на верши­не.

Дата кургана — вторая половина X — начало XI в.

Близки по строению и погребальному ритуалу и другие большие курганы Гнездова. Один из крупней­ших (курган 24-Оль. 1) раскапывали несколько ис­следователей: В. И. Сизов — в 1896 г., И. С. Абрамов — в 1905 г. и Д. А. Авдусин — в 1950 г.

Его высота 7—8 м, диаметр основания 30—35 м. Сначала была сооружена подсыпка высотой 1—1,2 м. На ней и совершили кремацию. В пределах кострища найдены три глиняные урны и котел с остатками сожжения и кусками кольчуги.

Около котла обнаружены кости птиц и барана.

Раскопки Гнездовских дружинных курганов дали большую коллекцию оружия. Найденные в них мечи длинные — около 1 м, имеют широкое лезвие с про-

ГЛАВА 9. ДРУЖИННЫЕ КУРГАНЫ

Рис. 15. Некоторые вещи из Гнездовского клада 1868 г.

дольной ложбинкой посредине и закругленным кон­цом. У массивных рукоятей — широкое перекрестие, а навершие образовано из двух частей: нижняя — прямая; верхняя разделена на три — пять долей

(табл. LXVIII, 10; LXX, 18). Навершие часто укра­шено золотом или серебром. Эти мечи получили на­звание каролингских, распространены они по всей Ев­ропе. Основным центром изготовления их были ма­стерские на Рейне, о чем говорят клейма на лезвиях. Однако делали такие мечи и на Руси. Так, на лезвии меча, обнаруженного в Фощеватой на Полтавщине,

ЧАСТЬ III. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОЙ АРХЕОЛОГИИ

имелось клеймо русского мастера: на одной стороне — надпись, выполненная инкрустированной проволокой: «коваль»; на другой — имя мастера: «Людоша» (Кир-пичников А. Я., 1966в, с. 269-271).

Распространенными наконечниками стрел были ромбовидные так называемого гнездовского типа (табл. LXX,7). Наконечники копий чаще всего тоже ромбовидные, но есть и ланцетовидные (табл. LXVIII, S). В X в.

LXX, 2—5), лодейные заклепки (табл. LXX, 19, 20).

Среди бытовых предметов имеются калачевидные кресала (табл. LXX, 6), пружинные ножницы (табл. LXVIII, 7), ножи, бритва, встречены гирьки и весы. Гирьки — 14-гранные или бочонковидные — сделаны из железа и покрыты тонкой бронзовой обо-тточкой.

Специальными значками обозначен их вес. В Гнездовских и других дружинных курганах найде­ны складные весы с коромыслом. Верхняя часть коро­мысла таких весов изображена в табл. LXX, 17. Встречаются в курганах также арабские монеты — дирхемы.

Значительный интерес представляют разнообраз­ные украшения. Среди височных украшений имеются проволочное кольцо средних размеров с завязанными концами и с надетыми бусинами (табл. LXVIII, 3) и небольшое проволочное кольцо с концом, завернутым в спираль (табл. LXX, 21).

Довольно многочисленны бусы: стеклянные — преимущественно синего цвета, но известны и иной окраски; настовые с различными узорами; сердоликовые призматические и многогран­ные (табл. LXX, 22, 23), а также металлические. Сре­ди них известны сканые высокохудожественные (табл.

LXVIII, 5,12) и плетеные из серебряной кани­тели (табл. LXX, 15, 16). Нагрудные украшения представлены лунницами и разнообразными привес­ками, в том числе со сканым узором. Серебряные художественные изделия, украшенные зернью, встре­чены неоднократно, а золотые очень редки.

Интерес­на золотая бляха с изображением свернувшегося дракона.

В Гнездовских курганах найдены поясные пряжки и разнообразные бляшки, в том числе с орнаментом, выполненным в черневой технике. Узоры на них звездчатые, сердцевидные или в виде завитков.

Часть украшений из дружинных курганов принад­лежит к скандинавским типам (Пушкина Т. А., 1972, с. 92—94). Таковы скорлупообразные фибулы оваль­ной или круглой формы с рельефным орнаментом в скандинавском стиле (Дедюхина В. С., 1967, с. 191— 206). Они были непременной деталью скандинавского женского костюма.

При помощи скорлупообразных фибул закреплялись на груди бретели женской одеж­ды, поэтому в скандинавских захоронениях обычно находят по две фибулы. В Гнездовском могильнике раскопано более двух десятков погребений со скор-лупообразными фибулами.

К скандинавским украшениям принадлежат также железные шейные гривны с топоровидными приве-

сками, называемыми молоточками скандинавского бога Тора (табл. LXVIII, 11).

Некоторые курганы в Гнездове содержали привоз­ные вещи. Из кургана 13, раскопанного Д. А. Авду-синым, происходит амфоровидный глиняный сосуд-корчага с процарапанной надписью: «гороуща» или «гороушна».

Под этим словом понималась горькая пряность, скорее всего перец — одна из самых дорогих пряностей раннего средневековья. Это — древнейшая русская надпись, датируемая серединой X в. (Авду-син Д. А., Тихомиров М. Я., 1950, с. 71-79).

К импортным изделиям принадлежат бронзовая лампочка в вид© женской головы, сделанная в Ира­не, и поливное блюдо с изображением иранского бо­жества Сэнмурва, известного на Руси под именем Си-маргла. В некоторых курганах встречены поясные бляшки восточного происхождения. По-видимому, из Херсонеса привезен бронзовый энколпион.

По соседству с Гнездовским курганным могиль­ником находится селище, выделяющееся среди син­хронных поселений размерами. Его площадь превы­шает 15 га.

На селище раскопками вскрыт участок, занятый остатками ремесленных мастерских и хо­зяйственных построек. Найдены шлаки, тигли, литей­ные формы и незаконченные изделия.

В стороне от этого участка находилась жилая часть поселения с наземными жилищами.

, который содержал большое количество се­ребряных украшений — шейных гривн, бус, привесок со скандинавским орнаментом, зерненых лунниц (рис. 15; табл. LXVIII, 1, 2, 4, 6, 9, 13, 14), а также скандинавские фибулы, дирхемы, капторгу и меч.

Очевидно, он принадлежал богатому купцу.

Гнездовский комплекс памятников — курганы и поселения — датируется IX — началом XI в. Впрочем, поселения в Гнездове продолжали существовать и позднее. Датировка Гнездовских курганов IX —на­чалом XI в. была предложена еще В. И. Сизовым и поддержана А. А. Спицыным (Сизов В. И., 19026, с. 125; Спицын А. А.

, 19056, с. 7). Первоначально такой хронологии придерживался и Д. А. Авдусин, но в последнее время он определяет время Гнездов­ских курганов более узко—X—началом XI в. (Авду­син Д. А., 1967, с. 21-25; 1972, с. 161-163).

Однако имеются бесспорные материалы, позволяющие да'ти-ровать наиболее ранние курганные насыпи этого могильника IX столетием (Вулкин В. А., Назарен-ко В. А., 1971, с. 13—16).

На селище при Большом Гнездовском могильнике встречены многочисленные фрагменты лепной керамики, которые не оставляют сомнений в том, что оно возникло не позже начала IX в. (Ляпушкин И. Я., 1968а, с. 43, 44).

Интересна попытка хронологической периодизации Гнездовских курганов, содержащих датирующие ве­щи, которая предпринята В. Л. Булкиным. К числу ранних (IX—начало X в.) принадлежат 6% таких курганов, на долю второй стадии (середина X в.) приходится 57%, к третьей стадии (последняя чет-

Источник: https://studopedya.ru/2-47414.html

Воинские звания РФ

ВОПРОСЫ:

1.Становление дружинной  системы  на Руси.

2.Отечественное территориально-милиционное войско.

История создания и становления Государства Российского неразрывно связана с историей строительства военной организации Древней Руси.

От княжеских дружин, несших ратную службу в мирное и военное время, от городов-крепостей, воздвигнутых и обороняемых воинами-горожанами и сельчанами, ведёт своё начало отечественная ратная слава.

В периоды расцвета государства и в периоды его децентрализации различными по своему составу силами отечественные войска с честностью и достоинством защищали его интересы, отстаивали его независимость.

Объединение северных и южных земель, последующее присоединение к ним племенных территорий и народов, на них проживающих, позволили значительно окрепнуть будущему русскому государству в военном отношении. Уже в начале 10 в. заявила о себе крупная военная организация, представляющая военный потенциал практически всей Древней Руси.

Первое упоминание о строительстве войска на Руси относится к 904 г. А в 907 г. это могучее русское войско под стягом князя Олега на 2000 ладьях по 40 человек в каждой, т.е. 80 тыс. чел., совершает военный поход против сильнейшей державы эпохи – Византийской империи.

При этом русское войско Олега состояло из вооружённых формирований, имеющих дружинную структуру управления. Наёмная дружина формировалась из варягов, а племенные вооружённые формирования ополчений из словен, чуди, кривичей, мери, полян, северян, древлян, радимичей, хорват, дулебов и тиверцев.

  Всё это свидетельствует о том, что практически русское войско состояло из воинов, или, как их в ту пору называли, «воев» или «ратников», — коренного населения русского государства. В те  времена племенные войска представляли собой ополчения, состоявшие из всех взрослых мужчин племени. Вождь племени имел свою дружину.

В период зарождения и становления феодализма комплектование войска велось по смешанной системе, при которой основная часть войск состояла из ополчения, а развивающееся феодальное государство формировало новую вооружённую силу – феодальные дружины. Уже на рубеже 18-19 вв.

на Западе система военных дружин превратилась в основную систему комплектования феодального войска.

Однако в Древнерусском государстве основную часть войска составляло ополчение (народные ополчения), а княжеское дружинное войско формировалось из княжеских и боярских дружинных отрядов.

В более широком смысле термин «дружина» употребляется на Руси и при обобщенном названии старшей и младшей дружины, и при названии всего дружинного войска, где старшая дружина представляется уже не только своим административно-государственным положением, но и реальным военным потенциалом каждого из «лепших мужей», т.е. дружинными боярскими отрядами. Дружинами назывались и русские  ополчения в военные лихолетья, например 1812 г. и 1854 г., которые состояли из тысячных дружин.

​​​​​​​

Впервые о русской  княжеской дружине упоминается в летописи под 862 г. Но вплоть до 980 г. она была элементом наёмного войска, т.к. её костяк составляли варяги-наёмники. Лишь после 980 г., т.е. с приходом к власти первого «великого князя Руси» Владимира 1 Святославича (980 – 1015 г.г.

), дружинное войско начинает комплектоваться из местного населения. Ярка и любопытна эпоха  русского  князя Владимира 1. В 980 г. он с наёмниками-варягами приходит в Киев и, став единодержавным властителем, «дарит» свою варяжскую дружину Византии, а сам комплектует новое дружинное войско.

В 981 г., уже по сути отечественная по своему  составу, княжеская дружина совершает под предводительством Владимира военные походы: на запад на ляхов – на Перемышль и на Червень; на восток – на вятичей. В 982 г. дружинное войско Владимира совершает второй поход на вятичей и закрепляет успех. В 983 г. Владимир ведёт русских воинов на ятвигов в Судовию.

Кстати, именно дружинники Владимира одними из первых его приняли.

Как следует из источников, дружинное войско отдельно взятой русской земли (с середины 12в. —  великого княжества) состояло из совокупности вооружённых формирований дружинного войска старшего князя и удельных дружинных войск, возглавляемых удельными князьями. Верховным главнокомандующим дружинного войска являлся старший князь.

При решении ряда внешнеполитических и внутренних задач дружинные войска княжеств объединились под началом великого князя и образовывали общерусское дружинное войско.

По социально-этническому составу каждая конкретная дружина представляла собой сводный  элитный отряд всех разноплеменных военных сословий Руси. Общерусское воинство являло собой общерусский союз не только всех княжеств, но и народов, племён и этносов Древней Руси, в том числе тюркоязычных, угорофинских, прибалтийских, северокавказских и др.

Ответственность за оборону государства, а следовательно, и за его военную организацию лежала на князе-правителе. На данном этапе строительства русского войска княжеские дружины являлись в рамках общерусской системы ядром всей военной организации русского государства.

Князья спрашивали совета у дружинников-бояр о начале войны, установлении мира, сборе дани, охране пограничных рубежей княжества, торговых путей, мостов, бродов и караванов, организации военных походов.

Младшие дружинники кроме несения военной (ратной) службы исполняли и иные обязанности: охота и отлов птицы в княжеских доменах и боярских уделах; поиск и поимка беглых, воров, разбойников; обеспечение посольств, судопроизводство и др.

Старшие дружинники князя были весьма образованными людьми. Помимо функций государственного управленца в мирное время дружинники были незаменимыми и в военные лихолетья, т.к. обладали знаниями военного искусства. В определённой степени от них зависело и создание народных  ополчений.

Дружина имела чёткую социальную градацию, в совершенстве владела военным искусством, была добротно вооружена, получала жалование за свою службу, являлась ядром дружинного войска.

Совокупность княжеских дружинных отрядов представляла собой  ядро войска русской земли, или, на ещё более высоком уровне, общерусского войска. Её месторасположением являлась гридня (прообраз казармы), расположенная на княжеском дворе.

Все дружинники имели соответствующие титули – звания (чины). Их отличали дисциплина и исполнительность.

Дружина являлась кузницей кадров русских военачальников, что также позволяет рассматривать её как офицерский корпус своей эпохи и основу милиционной армии феодального общества. В целом русская дружинная система явилась прародительницей постоянного войска будущего Московского государства.

Она представляла собой крупную, влиятельную, стройную и постоянно действующую организацию вооружённых людей с широкими полномочиями и функциями по осуществлению государственного и военного управления – обеспечению обороноспособности,  мобилизационной деятельности присущих государству  судебной и милицейской функции, пограничной, таможенной и налоговой служб и пр.

​​​​​​​

Помимо  князей и бояр свои вооружённые формирования имела и церковная знать. Митрополит киевский, Владыка новгородский и другие епископы русских епархий располагали своими собственными дружинными отрядами, которые назывались полками. Так, в конце 11 – начале 12 в. Русь располагала шестнадцатью епархиями, а следовательно, и шестнадцатью отдельными епископскими полками.

Свои вооружённые формирования, создаваемые по принципу ополчений имели и монастыри. Они представляли собой сложные крепостные сооружения, объединённые в единый  церковно-государственный ансамбль.

В общей сложности монастырская система Древней Руси 11 – 12 вв. насчитывает 117 монастырей. Монастырские крепости значительно укрепляли городское крепостное строительство на Руси, что способствовало обеспечению обороноспособности государственной территории.

Когда Древнерусскому государству в интересах создания  крупного войска , необходимого для отражения внешней, а порой и внутренней агрессии, или для совершения важного, судьбоносного для государства (княжества) военного похода требовались воины, князь, княжеские наместники, посадники-воеводы, церковные иерархи, старейшины веча или городские тысяцкие ополчали народные массы.

Это происходило на основе осуществления традиционной воинской повинности, которую несло всё свободное мужское население Руси. За 234 года (с 1228 по 1462 г.) Русь испытала 160 внешних и 90 внутренних войн и  вооружённых конфликтов, что послужило хорошей ратной школой её воинам и ополченцам.

Военная организация Древней Руси строилась с соблюдением принципов минимального нарушения индивидуальных особенностей княжеств и с учётом интересов возглавляющей их феодальной верхушки. Строительство её основной составляющей, которой являлось ополчение, осуществлялось на принципах формирования территориально-милиционного войска, что позволяло соблюсти интересы граждан.

Территориально раздробленные ополченные войска русских княжеств «приняли на вооружение» принципы дружинной системы. Они опирались как на княжескую, так и на церковно-монастырскую дружинные системы.

Организационно ополчения строились на основе десятичной системы. Полки ополчений состояли из тысяч, сотен, полусотен и десятков. Вооружались ополчения городами, князьями, прочими феодалами (в т.ч. митрополитом, владыкой, епископами), а то и самостоятельно.

За свою военную деятельность участники военных походов получали плату.

Ополченцы жили в собственных домах, расположенных в городах и сёлах.

Все города на Руси изначально строились как крепости и имели чуть ли не единственной своей целью защиту горожан. Исследуя вопросы строительства крепостей на Руси 12 в.

, мы обнаружим 269 русских городов, которые обеспечивали русским землям достойную обороноспособность своими 269 ополченными полками, состоявшими из вооружённых формирований городов, пригородов, волостей, примыкавших к данным городам погостов, уделов.

​​​​​​​
​​​​​​​

Так, княжеским дружинам принадлежит особая заслуга в отражении внешней агрессии, борьбе за единение русских земель, формирование дружинного войска, строительстве оборонительных рубежей и городов-крепостей, подготовке командного состава, охране торговых путей и выполнении иных законодательных функций, предусмотренных для вооружённых отрядов. Особо велика была роль народного ополчения, которая на Руси во все времена была большеё, чем в Европе. Формируемое с помощью народного ополчения войско необходимо рассматривать как армию государства определённой эпохи. Вплоть до правления Алексея Михайловича (1645 – 1676 гг.) русское войско в основе своей состояло из  ополчений, цементирующим ядром которых продолжали являться государственные постоянные вооружённые формирования. 

Источник: https://xn—-8sbebnneafn6ahd8byp.xn--p1ai/ogp-s-soldatami/ratnaya-slava-russkih-druzhin-i-opolchenij/