Глава I. Историография проблемы. Критика работ современных буржуазных историков. Источники. Задачи исследования
В начале двадцатого столетия буржуазная историография в России находилась в состоянии глубокого кризиса, который выразился прежде всего, в отрицании объективности научного познания, в бесплодности поисков исторических закономерностей, в бессилии исторической науки понять и объяснить новые явления общественной жизни, накал революционной борьбы широких народных масс.
Лишь марксистская историческая наука, труды К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина смогли дать ответы на вопросы, поставившие в тупик буржуазную историографию.
В. И.
Ленин развил учение об общественно–экономических формациях, о классах и классовой борьбе, о базисе и надстройке, о государстве, об исторической миссии рабочего класса, о социалистической революции и установлении диктатуры пролетариата, о путях и методах строительства нового общества. Поставив и исследовав центральные проблемы отечественной истории, создав глубокую и цельную марксистскую концепцию истории нашей Родины, Ленин раскрыл перед профессиональными учёными–историками необозримые горизонты творческой работы.
Размах революционного движения в России накануне революции 1905–1907 гг., нарастающая лавина пролетарской борьбы, создание В. И. Лениным марксистской партии нового типа, осуществившей соединение научного социализма с рабочим движением, — все эти новые явления в общественной жизни страны оказали огромное влияние на историческую науку, вступившую в ленинский этап своего развития.
В этой связи представляет несомненный научный интерес эволюция в сторону марксизма–ленинизма крупного историка, вышедшего из знаменитой школы В. О. Ключевского, Михаила Николаевича Покровского. Исторически сложилось так, что М. Н.
Покровский одним из первых начал применять марксистско–ленинскую методологию к последовательному освещению исторического процесса, первым отозвался на ленинский призыв создать с марксистских позиций курс русской истории и выполнил эту задачу.
Научные поиски Покровского в марксистской разработке проблем истории, порой недостаточно зрелые и обоснованные, не всегда удачные, помогают представить и понять процесс становления и распространения марксистского направления в русской историографии.
Рассматривать исторические взгляды М. Н. Покровского в их развитии невозможно без изучения его жизненного пути, формирования мировоззрения.
Рост революционного движения в стране, беспомощность буржуазной науки объяснить происходящее, искреннее стремление к объективному познанию привело Покровского, сложившегося ученого академического толка, в лагерь историков марксистского направления, в ряды ленинской партии, к решимости вступить в борьбу за коммунистические идеалы.
Судьба Покровского, буржуазного ученого, задолго до социалистической революции порвавшего со своей средой, преследуемого царизмом за революционную деятельность, ставшего советским государственным деятелем, одним из выдающихся организаторов советской исторической пауки, подготовившего немало историков–марксистов, отражает жизненный путь передовых представителей буржуазной культуры, влившихся в ряды новой интеллигенции, нашедшей свое счастье в бескорыстном служении рабочим и крестьянам.
Сложным и противоречивым был путь Покровского в революцию. Он стал убежденным деятелем ленинской партии, преодолев колебания, срывы, ошибки и заблуждения. Встречи и беседы с В. И. Лениным были настоящей школой для Покровского. Ленинской школе воспитания обязан Покровский тем, что стал известным общественным и государственным деятелем, крупным советским ученым и публицистом.
В. И.
Ленин высоко ценил М. Н. Покровского: «В комиссариате просвещения есть два — и только два — товарища с заданиями исключительного свойства. Это — нарком, т. Луначарский, осуществляющий общее руководство, и заместитель, т. Покровский, осуществляющий руководство, во–первых, как заместитель наркома, во–вторых, как обязательный советник (и руководитель) по вопросам научным, по вопросам марксизма вообще. Вся партия, хорошо знающая и т. Луначарского и т.
Покровского, не сомневается, конечно, в том, что они оба являются, в указанных отношениях, своего рода «спецами» в Наркомпросе».
Под руководством В. И. Ленина вместе с другими историками–коммунистами М. Н. Покровский создавал советскую историческую науку.
В творческих дискуссиях, на собраниях и в секциях Общества историков–марксистов, на семинарах в Институте красной профессуры, в Коммунистической академии и РАНИОНе в 20‑е годы шла напряженная работа по изучению ленинского идейного наследия, осваивалась ленинская историческая концепция.
Признанный руководитель исторического фронта М. Н. Покровский вместе с другими историками–марксистами вел бескомпромиссную борьбу против нападок на ленинизм троцкистов и правых оппортунистов.
Таким образом, тема о М. Н. Покровском, о формировании и развитии его исторических взглядов и его месте в историографии имеет большой научный и политический смысл. На примере М. Н.
Покровского прослеживается путь многих прогрессивных ученых в революцию, в партию Ленина. Изучение работ М. Н.
Покровского дает возможность проследить эволюцию исторических взглядов ученого в сторону исторического материализма, разработку проблем и общих курсов русской истории с позиций марксизма.
Несмотря на несомненную важность и актуальность проблемы, она по существу остается в числе «белых пятен» советской историографии. О Покровском не написано ни одной монографии, нет даже научно–популярной брошюры.
Дореволюционная историография темы ограничивается несколькими рецензиями, в которых не ставилась цель рассмотреть всю концепцию Покровского, и упоминанием о некоторых его работах в обзорах литературы.
Работы Покровского, в которых отражались стремления ученого к освещению исторического процесса на основе марксистской методологии, либо подвергались своеобразной «критике» — замалчивались буржуазной печатью, либо дружно обвинялись в «упрощении исторической действительности», «в партийной предвзятости».
Буржуазный историк А. Кизеветтер, отдавая дань Покровскому как высококвалифицированному специалисту, «которого нельзя заподозрить в незнакомстве с правилами объективного анализа», критиковал учёного за «одноцветное изображение индивидуальных характеров».
Освещение Покровским роли таких действующих лиц истории, как феодальное дворянство, буржуазия, пролетариат, по мнению рецензента, ненаучно. «…В историческое изображение прошлого вводятся злободневные, чисто партийные мотивы и лозунги.
Историческая наука превращается в служанку политики».
Новаторство Покровского в освещении русского исторического процесса отмечает в своей рецензии В. И. Пичета. Во взглядах Покровского, писал рецензент, приемлемо далеко не все, однако его концепция заслуживает внимательного изучения.
В частности, новой является попытка подойти к изучению Смутного времени, учитывая экономическое состояние страны, связывая с экономикой социальные отношения и дальнейшие политические события.
Прежние исследователи, подчеркивает Пичета, оставляли в стороне политическую роль московской буржуазии, по существу впервые полным голосом сказал об этом М. Н. Покровский.
В. И.
Семевский, историк народнического направления, также видел в Покровском квалифицированного и талантливого ученого. Недостатком Покровского как исследователя он вслед за Кизеветтером считал классовый подход к оценке исторических событий. Семевский отмечал, что решение Покровского написать почти одному всю русскую историю с древнейших времен не может не показаться несколько смелым.
Вместе с тем в критической части рецензии Семевского были и конструктивные положения, особенно это касалось освещения проблем движения декабристов.
Горячо поддержали работы Покровского историки–большевики. В рецензии на «Историю России в XIX веке» М. Н. Ольминский писал, что статьям Покровского в этом труде по их значимости следует отвести первое место.
«Вопреки ходячему противопоставлению общества и государства, общества и самодержавия, общества и бюрократии, вопреки ходящим представлениям вообще, — подчеркнул М. Ольминский, — М. Н.
Покровский признает, что личная форма управления есть только форма, что основной пружиной являются не личные, а классовые интересы при этой форме, как и при всякой другой».
С рецензией на «Русскую историю с древнейших времен» в большевистском журнале «Просвещение» выступил И. И. Скворцов–Степанов. Заметив, что уже лет 6–7 назад М. Н.
Покровский своими работами вызвал искреннее негодование кадетских историков, автор рецензии писал: «И негодование это вполне заслуженно и психологически совершенно понятно.
Заслуженно потому, что Покровский беспощадно отвергал все либеральные концепции… Понятно потому, что на место легко усвояемой исторической беллетристики Покровский ставил действительно научное исследование нашего прошлого».
Открытая критика первых работ Покровского, писал далее И. И. Скворцов–Степанов, завершилась замалчиванием его новых трудов. Буржуазным историкам «о дальнейших его работах было удобнее помолчать», хотя эти работы были посвящены капитальнейшим отделам русской истории XIX века (внешние отношения, крестьянская реформа, общие введения к отдельным периодам и т. п.).
Отмечая достоинства «Русской истории с древнейших времен», И. И. Скворцов–Степанов делает вывод: «…Покровский закладывает солидный фундамент для будущих самостоятельных исследователей русской истории во всем ее целом и дает надежную руководящую нить для популяризаторов, какую бы эпоху они не избрали».
Покровский–ученый неразрывно слит с Покровским революционером, общественным деятелем.
Изучение жизненного пути и революционной борьбы дает возможность более глубоко и полно понять формирование исторических взглядов ученого, более полно оценить его вклад в советскую науку и культуру.
В этой связи представляет интерес работа по подготовке научной биографии М. Н. Покровского, которая, к сожалению, до сих пор еще не создана.
Первая попытка написания биографии М. Н. Покровского была предпринята редакцией Энциклопедического словаря бр. Гранат в 1915 г.. В первой биографической заметке делается. попытка охарактеризовать методологические основы трудов Покровского, причем автор характеризуется как марксист, сторонник материалистического понимания истории.
Историографическое изучение произведений Покровского после Октябрьской революции, как нам кажется, можно разделить на три периода: первый период с 20‑х до середины 30‑х годов, второй — с середины 30‑х до начала 60‑х годов, третий период в изучении исторических взглядов Покровского и его места в советской историографии начался с 60‑х годов.
Первым советским историографом М. Н. Покровского по праву следует считать М. В. Нечкину. Книга М. В. Нечкиной, тогда совсем молодого исследователя, посвященная русской историографии, была еще во многом несовершенной, не со всеми ее выводами можно согласиться, но работа М. В.
Нечкиной свидетельствует о стремлении автора к изучению сложнейших историографических проблем, содержит интересные обобщения и выводы. В данном случае для нас представляют интерес разделы книги, посвященные анализу исторической концепции М. Н. Покровского. М. В.
Нечкина подчеркивает, что в своем труде Покровский исходит из материалистического понимания истории. Под этим углом зрения, пишет она, и надо рассматривать его историческую схему.
После освещения раннего периода русской истории, первобытнообщинного строя, замечает М. В. Нечкина, Покровский переходит к изучению феодализма, который делит на старый и новый. Старый феодализм, по его мнению, существовал до XVII в. — до развития денежного хозяйства.
После ликвидации боярского землевладения победило дворянство. Наступает пора нового феодализма, расцвет которого приходится на XVIII в. «Таков общий взгляд М. Н. Покровского на ход русской истории, в сущности и представляющий его схему, — заключает М. В. Нечкина.
— Мы ясно можем различить в общем ходе событий четыре периода. Первый захватывает время с VIII по X век и характеризуется «дворищ–ним» или «печищным» землевладением.
Второй период тянется с XI по XV век и может быть определен, как период древнего феодализма; затем начинается период нового феодализма, занимающего время от XVII века до XVIII; с XVIII по начало XX развивается и торжествует промышленная буржуазия».
Источник: http://pokrovsky.newgod.su/research/m-p-pokrovskij-i-sovetskaya-istoricheskaya-nauka/1-istoriografiya-problemy/
Охранительная политика Николая I
Охранительная политика Николая I .
Третий сын Павла I, брат Александра I, Николай (1796 – 1855 гг.) вступил на престол в 1825 г. и правил Россией три десятилетия. Время его правления «стало апогеем самодержавия», периодом наивысшего упрочения военно-бюрократической формы российского абсолютизма.
Как уже отмечалось, по рождению Николай I не должен был царствовать, поэтому и воспитание его ограничивалось обычной для великих князей подготовкой к военной деятельности. До своего восшествия на престол он не получил опыта в государственных делах и в реальной военной практике. Старший брат держал его в стороне от обсуждения крупных проблем и баталий с Наполеоном, хотя уже в 1819 г.
объявил Николаю, что тот, видимо будет наследником престола.
Не получив систематического образования, под влиянием военщины Николай стал грубым, заносчивым и самонадеянным. «Мне нужны не умники, а верноподданные», – неоднократно повторял он. Нельзя сказать, что Николай I не сознавал своих пробелов в вопросах государственного управления.
Но само это управление воспринималось им достаточно своеобразно. Император считал, что лучшее решение любого вопроса может и должен предложить именно он – самодержавный монарх. Министры же, начальники канцелярий, командующие войсками, посольства и т.п. являются лишь исполнителями верховной воли.
Такая система управления, получившая в отечественной историографии название военно-бюрократической, правильнее называть запоздалым цезаризмом.
Однако заметим, что политика Николая I не была лишь следствием его ограниченности. Николай царствовал в эпоху революционных потрясений на Западе. Правление его предшественника Александра I, обильное либеральными начинаниями, завершилось в 1825 г.
восстанием декабристов. В связи с этим Николай уверовал в пагубность человеческой свободы, самостоятельности общества. Обеспечить благоденствие страны могли, по его мнению, строгое выполнение всеми своих обязанностей, регламентация всей общественной жизни, всеохватный контроль за ней сверху. Николай I, по наблюдению фрейлины А.Ф.
Тютчевой, «был глубоко и религиозно убежден в том, что всю жизнь он посвящает благу родины, он проводил за работой восемнадцать часов в сутки из двадцати четырех, трудился до поздней ночи, вставал на заре, спал на твердом ложе, ел с величайшим воздержанием, ничем не жертвовал ради удовольствия и всем ради – ради долга … Он чистосердечно и искренне верил, что в состоянии все видеть своими глазами, все слышать своими ушами, все регламентировать по своему разумению, все преобразовать волею своею … Можно сказать, что Николай I был Дон-Кихотом самодержавия, Дон-Кихотом был страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом…» Как выразился о Николае академик Ю.В. Готье, «он любил Россию тяжелою любовью, которую она долго не могла забыть».
В первой половине XIX в. Российская империя продолжала расширять свои границы и в середине столетия ее площадь составила 19,6 млн. кв. км. К России добровольно присоединилась Грузия (1801 – 1804 гг.). В результате многочисленных войн с Наполеоном, Швецией, Ираном и Турцией в состав государства вошли Финляндия (1809 г.
), Бессарабия (1812 г.), Азербайджан (1804 – 1813 гг.), часть Польши (1815 г.), Восточная Армения (1826 г.), устье Дуная и Черноморское побережье Кавказа (1829 г.). В результате Кавказской войны, затянувшейся с 1817 по 1864 г., были присоединены Чечня, Дагестан и Адыгея. В 1846 – 1854 гг.
в состав России вошел Старший жуз Казахстана.
Население страны за первую половину века возросло с 38 млн. до 69 млн. человек. Большую его часть составляли крестьяне. Доля крепостных непрерывно уменьшалась. В конце XVIII в. они составляли 45% населения, в 1858 г. – 37,5%. Городское население России за первую половину XIX в. выросло с 2,8 млн. до 5,7 млн. человек, а его удельный вес вырос с 6,5% до 8%.
В стране появилось более 400 новых городов, а общее их число превысило 1 тыс. Население Петербурга увеличилось с 336 тыс. до 540 тыс., Москвы – с 275 тыс. до 462 тыс. человек.
Около 130 тыс. дворянских семей, составляющих около 1% населения страны, образовывали господствующее сословие в России.
В их руках находилась власть и более трети всех земельных угодий Европейской России.
Для экономики России первой половины XIX в. характерны глубокие контрасты. Обновление – расширение товарно-денежных отношений и применение вольнонаемного труда, начало технического перевооружения промышленности – сочеталось с натурально – патриархальным укладом, крепостнической системой хозяйствования, использованием внешнеэкономического принуждения, рутинным состоянием техники.
Россия шла своим путем, во многом отличавшимся от Запада. Буржуазные революции, произошедшие в Англии, Франции т других странах, миновали Россию. В течение первой половины XIX в. она сохранила свое традиционное экономическое и социальное устройство.
Сельское хозяйство переживало застой. Урожаи сам – 3, сам – 4 свидетельствовали о бесперспективности крепостнической системы.
Все это резко контрастировало с подъемом зон колонизации (Новороссия, Предкавказье, Поволжье), где крепостная система играла второстепенную роль и развитие рыночных отношений шло более быстрыми темпами.
В России при Николае I объем промышленного производства удвоился. Но за это же время во Франции число паровых двигателей возросло более чем в пять раз, потребление хлопка и добыча угля – более чем в три раза. Объем же английской промышленности вырос более чем в тридцать раз.
В 30 – 40-е гг. XIX в., позднее, чем в Западной Европе, в России начался промышленный переворот, переход от мануфактуры к фабрике.
С началом промышленного переворота связано формирование нового социального слоя – вольнонаемных рабочих. На мануфактуры и фабрики нанимались неимущие горожане, государственные крестьяне и крепостные, уходившие на заработки с разрешения своих господ. К 1860 г. 4/5 рабочих составляли вольнонаемные.
Постепенно складывались династии российской буржуазии – Сапожников, Морозовы, Гучковы, Бибиковы, Кондрашовы и др. Многие предприниматели вынуждены были тратить большие суммы за выкуп своей свободы: Савва Морозов в 20-е годы XIX в. заплатил за волю 17 тыс. рублей, а несколько десятков фабрикантов села Иваново выкупились у графа Шереметева более чем за 1 млн. рублей.
Впрочем, даже богатство не гарантировало капиталистам свободы: владелец крупной шелкоткацкой фабрики под Москвой Иван Кондрашов оставался крепостным князей Голицыных до самого 1861 г. В целом российская буржуазия была еще экономически слабой, политически аморфной. Она не играла активной роли в социальной жизни страны.
Для России с ее огромной территорией особое значение имело создание разветвленной железнодорожной сети, начавшееся в конце 30-х годов. В 1837 г. была открыта первая опытно – показательная ветка между Петербургом и Царским Селом. В 1839 – 1848 гг. построили Варшавско-Венскую железную дорогу, соединившую Россию с Западной Европой. В 1843 – 1851 гг.
еще одна линия была проложена между Петербургом и Москвой. На реках России появились первые пароходы. К середине века их было около 100.
Важным рубежом во внутренней политике стал 1825 г., так как восстание декабристов привело к усилению ее реакционного характера.
Три проблемы: структура государственного управления, взаимоотношения помещиков и крестьян, система образования – занимали центральное место во внутренней политике первой половины XIX в.
Уже в ходе следствия над декабристами, активное участие в котором стало для Николая I первым опытом государственного управления, император приказал составить подборку выдержек из документов тайных обществ и показаний обвиняемых, касающихся нынешнего состояния России и внутренней политике правительства Александра I. На протяжении первых десятилетий своего царствования он постоянно пользовался этой подборкой, пытаясь как – то обезопасить страну и дворянство от тех бед, на которые указывали декабристы. Их деятельность подсказала Николаю I и неотложный шаг в области внутренней политики. В 1826 г. по указу Николая I были образованы II и III Отделения императорской канцелярии. II Отделение занялось наведением порядка, в законодательстве империи. К 1832 г. под руководством возвращенного на службу Сперанского, впервые после 1649 г. был составлен полный свод законов Российской империи, а к 1833 г. – 15 томов действующего законодательства.
В компетенции III Отделения, которое возглавил боевой генерал А.Х. Бенкендорф, входил очень широкий круг дел: от наблюдения за иностранцами и религиозными сектами до выслеживания фальшивомонетчиков и заведования местами заключения. Однако центром деятельности этой, по выражению П.В.
Долгорукова, «всероссийской шпионницы» была борьба с инакомыслием, которое понималось необычайно широко.
Характерной чертой рассматриваемого периода является рост армии чиновников (в середине XVIII в. их насчитывалось 16 тыс., в середине XIX в. – 100 тыс.).
Возрастание возможностей чиновника резко поднимает престиж гражданской службы, именно во времена Николая I фрак победил мундир. Это было не просто столкновение эполет и гусиных перьев, красавцев гусар и штатских штафирок – это была серьезная социально – политическая проблема.
Из разночинской среды появлялись профессионалы, которые потеснили дворян в различных областях управления и культуры. Действительно, дворянство достаточно легко уступило новому слою литературно – журнальную деятельность, преподавательскую, юридическую, медицинскую области, но не хотело отдавать без боя дело государственного управления.
Николай I, ощущая опасность наступления новой социальной силы, постарался принять меры, чтобы замедлить рост рядов разночинцев и сузить границы просвещения, грозившего империи многими неприятностями. В 1827 г. появилось распоряжение принимать детей крестьян только в начальные школы. В 1828 г.
уездные училища были оторваны от гимназий, учиться в которых получили возможность только дети дворян и чиновников. Они же (выпускники гимназии) получили исключительное право поступления в высшие учебные заведения. В конце 30 – 40-х годах был нанесен удар по университетам. Новый устав ликвидировал университетскую самостоятельность.
Число обучающихся в университете ограничивалось 300 студентами. Одновременно император пытался укрепить ряды старого дворянства. В 1845 г. изданы указы о единонаследии для владельцев крупных имений, что должно было предотвратить распад латифундий, и о повышении чина, дающего право на потомственное дворянство.
Правительство не забывало и о социально – экономических проблемах. На протяжении царствования Николая I было создано 9 секретных комитетов, пытавшихся как – то решить крестьянский вопрос. В 1835 г. образовался комитет специально по вопросу об отмене крепостного права.
Эта акция была рассчитана на десятилетия. Но и в весьма умеренном виде реформа не прошла, император и его немногочисленные единомышленники не нашли поддержки даже среди членов царской фамилии.
Единственным следствием работы этого комитета стала реформа государственных крестьян, проведенная П.Д. Киселевым, которая не улучшила их положения. Секретные комитеты создавались вплоть до 1848 г.
, когда революции в Европе побудили Николая I встать на пути открытой реакции и окончательно отказаться от планов изменения положения крепостных крестьян.
Источник: https://studizba.com/lectures/15-istoriya/456-istoriografiya-istorii-rossii/6568-ohranitelnaya-politika-nikolaya-i.html
Источники по внешней политике России
Историки дворянско-охранительного лагеря М. И. Богданович, М. А. Корф, Н. К. Шильдер, вел. кн. Николай Михайлович (Романов) описывали события XIX в.
с монархических позиций, нередко извращая их, сводили историю России к деятельности царей, возвеличивали Александра I, Николая I. Буржуазные историки В. О; Ключевский, А. А. Кизеветтер, А. А. Корнилов также идеализировали деятельность русских императоров.
Направление, характер и результаты внутриполитической деятельности приписывались воле царей.
Советские историки подвергли критике необоснованные утверждения дворянско-буржуазной историографии. Руководствуясь указаниями В. И.
Ленина, они даликлассовый анализ внутриполитических мероприятий правительства Александра I и Николая I, показав, что реформаторские потуги царизма, как и вся его внутренняя и внешняя политика, определялись интересами дворянства, стремлением к укреплению позиций самодержавия и в то же время необходимостью дать некоторую возможность проникновения в страну развивающихся капиталистических отношений.
Обстоятельный общий очерк внутренней и внешней политики царизма и общественно-политической жизни России первой четверти XIX в. представлен в изданной посмертно книге С. Б. Окуня«История СССР (лекции), ч. I. Конец XVIII — начало XIX в.» (Л., 1974).
По внешней политике России XIX в. опубликовано много работ. Общий ее обзор имеется в курсе лекций о дореформенной России А. В. Фадеева и во 2-й главе монографии «Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII — начало XX в.» (М., 1978).
Важнейшими документальными материалами для изучения внутренней и внешней политики России в начале XIX в. являются«Основные законодательные акты, касающиеся высших государственных учреждений России XVIII и первой половины XIX столетия» (М., 1909); план государственного преобразования графа М. М.
Сперанского — «Введение к Уложению государственных законов 1809 г.» (М., 1905); по внешней политике имеются многотомная публикация документов «Внешняя политика России в XIX — начале XX века. Документы Российского министерства иностранных дел» (М., 1960 — 1976, т. I — VIII); «М. И. Кутузов. Сб.
документов» (М., 1950 — 1953, т. I — III).
Отечественная война 1812 г. представлена в обширной литературе. С противоположных позиций освещали ее в XIX и начале XX столетия русские и французские дворянские и буржуазные историки. Сочинения французских историков были написаны в восторженных по отношению к Наполеону тонах, в них не содержалась критика его политики. Завоевательные планы Наполеона отрицались.
Русские историки дворянско-охранительного направления (М. И. Богданович, Н. К. Шильдер, Н. Ф. Дубровин)отстаивали противоположную французской историографии концепцию. Они старались внушить идею о том, что все российские сословия во время войны будто бы объединились вокруг царского трона во имя спасения монархии.
В конце XIX — начале XX в. получила преобладание буржуазно-либеральная концепция войны 1812 г. Наиболее полное отражение она нашла в юбилейном, великолепно иллюстрированном семитомном издании «Отечественная война и русское общество. 1812 — 1912» (1911 — 1912).
Буржуазные историки пытались определить объективные причины возникновения войны, отвергали утверждения о руководящей роли дворянства в войне.
В. И. Ленин, рассматривая войну как продолжение политики господствующих классов в работе «О брошюре Юниуса» (Поли. собр. соч., т.
30), оценил войны со стороны Наполеона как захватнические, несправедливые, как войны за интересы французской буржуазии. Советская историография Отечественной войны 1812 г. продолжает разработку ленинской концепции войны и принципиально отличается от дореволюционной дворянско-буржуазной историографии.
Советские историки дали всестороннее освещение героической борьбы русского народа против захватчиков как решающей силы в обеспечении разгрома наполеоновской армии. Уже в 30 — 40-е годы — создается ряд содержательных работ о войне 1812 г. Среди них значительное место занимают труды Е. В.
Тарле «Нашествие Наполеона на Россию» и «Наполеон», изданные позднее в книге «1812 год» (1959). Важное значение имела разработка и публикация архивных документов. Были изданы сборники документов и материалов «Генерал Багратион» (1945), «М. И. Кутузов» (1950 — 1956, т. II — V) и др.
В 60 — 70-е годы вышел целый ряд новых трудов: Л. Г. Бескровного — «Отечественная война 1812 года» (1962) и «Русское военное искусство XIX в.» (1974); П. А. Жилина — «Гибель наполеоновской армии в России» (1968; 1974, 2-е изд.) и «М. И. Кутузов» (1978); Л. П. Богданова — «Русская армия в 1812 году» (1978) и др.
Подлинно научный анализ политики этого времени был дан в работах классиков марксизма-ленинизма, которые отмечали политику Николая I как пример подавления свободы общества и крайнего воплощения абсолютизма (Энгельс Ф. Фридрих-Вильгельм IV, король прусский. Соч. 1-е изд., т. II; Ленин В. И. Задачи пролетариата в нашей революции. — Поли. собр. соч., т. 31).
Из работ сравнительно недавнего времени следует отметить книги Н. С. Киняпиной «Политика русского самодержавия в области промышленности (20 — 50-е годы XIX в.)» (М., 1968), П. А.
Зайончковского «Правительственный аппарат самодержавной России в XIX в.» (М., 1978), Н. П. Ерошкина «Крепостническое самодержавие и его политические институты» (М, 1981).
Они касаются отдельных сторон правительственной политики.
Проблемы русской истории второй четверти XIX в. вызвали значительный интерес как современников, так и историков позднейшего времени.
Этим объясняется значительное количество публикаций источников в сборниках Русского исторического общества (т. 98, 131, 132 и др.), а также воспоминаний, среди которых выделяются «Былое и думы» А.
И. Герцена, дневники А. В. Никитенко (М., 1955, т. I — III).
Русские дворянские ученые-исследователи: С. С. Татищев, Н. Ф. Дубровин и др. — многое сделали для изучения внешней политики самодержавия и особенно Крымской войны в плане фактическом. Но они не сумели раскрыть ее классовую сущность.
Советские историки, руководствуясь марксистско-ленинской концепцией, выявили социальные основы внешней политики России, показали ее связь с внутренними задачами правительства. Они раскрыли захватнические планы царизма и вместе с тем объективно прогрессивные последствия политики России на Востоке.
Самым значительным трудом о Крымской войне является двух томный труд Е. В. Тарле «Крымская война» 2-е изд. (М. — Л., 1950). На эту тему есть также работы советских историков И. В. Бестужева, С. К. Бушуева, Н. М. Дружинина.
Обобщающей работой о внешней политике России в целом за указанные годы является книга Н. С. Киняпиной «Внешняя политика России пер вой половины XIX в.» (М., 1963).
В ней представлены важнейшие сведения советской исторической науки о внешней политике и дипломатии изучаемого времени и сделана попытка объяснить некоторые еще не решенные внешнеполитические вопросы.
26. Характеристика особенностей воспоминаний, автобиографий, дневников, частной переписки как исторических источников: а) формы мемуарной литературы и дневниковых записей; б) разновидности эпистолярных материалов.
⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒
Date: 2016-02-19; view: 298; Нарушение авторских прав
Источник: https://mydocx.ru/10-144648.html
Большая Рнциклопедия Нефти Рё Газа
Cтраница 1
Буржуазная историография грубо искажает роль Плеханова как критика бернштейниады.
Западногерманский историк Гейер утверждает, будто выступления Плеханова против Бернштейна натолкнулись на общее непонимание социал-демократов Запада ( Dietrich Gejer. [1]
Буржуазная историография непрестанно твердит о том, что меньшевики стремились европеизировать рабочее движение России.
Под европеизацией противники большевизма подразумевают следование западноевропейским оппортунистическим образцам, что действительно делали меньшевики.
Ленин повел партию российского пролетариата по иному пути. [2]
Буржуазная историография по сей день стремится доказать, что Троцкий действовал в соответствии с указаниями из Петрограда ( G.
Такие попытки фальсифицировать историю внутрипартийной борьбы по этим вопросам убедительно опровергаются историческими фактами.
[3]
Буржуазная историография придерживается своей периодизации истории, она не признает, что с Великой Октябрьской социалистической революции человечество вступило в новую эру своего развития, которая в марксистской историографии определяется как новейшая история. [4]
Вопреки утверждениям буржуазной историографии �талия в отличие от Германии не была воссоединена сверху, династическими войнами и маневрами либералов. [5]
В противоположность реакционной буржуазной историографии, лишенной объективного критерия и высокого идеала, советская историческая наука опирается на испытанный метод марксизма-ленинизма. Последовательное применение этого метода позволяет глубоко и правдиво освещать факты и события прошлого, проводить принцип историзма, объективности и партийности на практике. Марксистско-ленинская наука воссоздает историческую правду о героическом пути, пройденном партией Ленина, во имя торжества человеческого прогресса в настоящем и будущем. [6]
РЎРІРѕРµ отношение Рє буржуазной историографии Маркс СЏСЂРєРѕ выразил РІ РїРёСЃСЊРјРµ Рнгельсу 27 июля 1854 Рі.
по поводу книги одного из самых крупных историков периода Реставрации Огюстена Тьерри Очерк истории происхождения и успехов третьего сословия.
Стержень истории Франции Тьерри видел РІ Р±РѕСЂСЊР±Рµ третьего сословия против феодальной знати, РїРѕРґСЂРѕР±РЅРѕ рассматривая возвышение вольных РіРѕСЂРѕРґРѕРІ ( РєРѕРјРјСѓРЅ) — колыбели французской буржуазии. [7]
Название славной революции в английской буржуазной историографии получил государственный переворот 1688 г.
, в результате которого в Англии была установлена конституционная монархия, основанная на компромиссе между землевладельческой аристократией и крупной буржуазией. [8]
Название славной революции в английской буржуазной историографии получил государственный переворот 1688 г.
, в результате которого в Англии была установлена конституционная монархия, основанная на компромиссе между землевладельческой аристократией и крупной буржуазией. [9]
Журнал призван систематически разоблачать буржуазную историографию, фальсифицирующую историю нашей героической партии, выступать против всяких попыток умалить значение историко-партийной науки. [10]
Отметим прежде всего, что буржуазная историография справедливо считает гражданскую войну в России наиболее значительной из всех гражданских войн XX в.
Но выводы из правильного заключения делаются далеко не однозначные. Одни авторы стремятся затушевать тесную политическую связь гражданской войны, военной интервенции и Октябрьской революции.
Другие — РЅРµ считают гражданскую РІРѕР№РЅСѓ наиболее острой формой классовой Р±РѕСЂСЊР±С‹.
Третьи — связывают РІСЃРµ аспекты гражданской РІРѕР№РЅС‹ Рё военной интервенции ( политические, военные, социально-экономические) СЃ событиями первой РјРёСЂРѕРІРѕР№ РІРѕР№РЅС‹.
РћРЅРё пытаются доказать, что СЃРѕСЋР·РЅРёРєРё РїРѕ интервенции РІ Р РѕСЃСЃРёРё РЅРµ преследовали антибольшевистских целей, Р° руководствовались лишь интересами вооруженной Р±РѕСЂСЊР±С‹ СЃ государствами — противниками Антанты.
Вместе с тем в западноевропейской историографии утверждается, что политическая ошибка союзников состояла не в том, что они организовали военную интервенцию, а в том, что их недостаточно решительные действия не смогли оказать широкомасштабной политической помощи внутренней контрреволюции. [11]
Вторым аспектом политической истории гражданской войны, выдвигаемые буржуазной историографией, являются выводы о пассивности народных масс в противовес классовому характеру войны.
Буржуазные авторы стремятся убедить читателя в том, что большинство населения, особенно нерусской национальности, противостояли как красным, так и белым, не проявляя активности в поддержке большевиков. Вместе с тем следует отметить, ITO в последние годы в связи с повышенным интересом буржуазной историографии к исследованию проблем социальной психологии, политологии и творческой активности народных масс за рубежом предпринимаются попытки дать более сбалансированную характеристику причин фактической победы большевиков в гражданской войне. [12]
Ключевский, ( 1841 — 1911) — историк, РѕРґРёРЅ РёР· крупнейших представителей СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ буржуазной историографии, профессор РњРѕСЃРєРѕРІСЃРєРѕРіРѕ университета, член партии кадетов; автор РјРЅРѕРіРёС… печатных работ, которые РЅРѕСЃСЏС‚ эклектический характер, сочетая идеализм СЃ элементами вульгарного материализма. Важнейшие труды: РљСѓСЂСЃ СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ истории РІ 5 томах ( последний обработан его учениками Рё вышел после смерти Ключевского), Боярская РґСѓРјР° древней Р СѓСЃРё Рё РґСЂ. исследования. [13]
Ключевский, ( 1841 — 1911) — историк, РѕРґРёРЅ РёР· крупнейших представителей СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ буржуазной историографии, профессор РњРѕСЃРєРѕРІСЃРєРѕРіРѕ университета, член партии кадетов; автор РјРЅРѕРіРёС… печатных работ, которые РЅРѕСЃСЏС‚ эклектический характер, сочетая идеализм СЃ элементами вульгарного материализма. Важнейшие труды: РљСѓСЂСЃ СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ истории РІ 5 томах ( последний обработан его учениками Рё вышел после смерти Ключевского), Боярская РґСѓРјР° древней Р СѓСЃРё Рё РґСЂСѓРіРёРµ. [14]
Ключевский, ( 1841 — 1911) — историк, РѕРґРёРЅ РёР· крупнейших представителей СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ буржуазной историографии, профессор РњРѕСЃРєРѕРІСЃРєРѕРіРѕ университета; член партии кадетов ( СЃРј. также том 3, стр. [15]
Страницы: 1 2
Источник: https://www.ngpedia.ru/id71398p1.html
Загрузка...
