Революция 1848 г. и отклики на неё в россии. усиление реакционного курса

Отклики на революцию 1848 г. среди крестьян

Распространение сообщений о революционных событиях в Западной Европе неизбежно должно было привести к еще большему обострению внутреннего положения в стране. Эти сообщения усиливали начавше­еся независимо от борьбы на Западе освободительное движение кресть­ян и порождали панические настроения в среде господствующего класса помещиков-дворян.

Проникновение сведений  о революции 1848 г. в массу крепостных крестьян подтверждается прямыми свидетельствами прежде всего официаль­ных правительственных источников. Скудость этих сообщений мешает ясному представлению о настроении крепост­ных крестьян в 1848 г.

Но иными источниками об этом мы, к сожалению, не располагаем по вполне понятным причинам: редких документов, исходивших из крестьянской среды, правительственные учреждения со­хранили мало; в частных же архивах современников в условиях особенно суровой политической реакции такие документы не могли уцелеть.

Несмотря на это, имеющиеся источники полностью подтверждают жи­вые отклики крепостных крестьян на революционные события 1848 г. в зарубежных странах. Особенно ясно был выражен широкий интерес к этим событиям со стороны крестьян в западных, преимущественно пограничных, губерниях.

Уже в марте 1848 г. рижский генерал-губернатор сообщал в Петербург: с Извести я о происшествиях в Германии и Франции не прошли незамечен­ными простым народом Балтийской губернии… лаже в отдельных уездах, например Якобштадтском и Верроском, латыши и эсты, обыкновенно столь равнодушные к событиям заграничным, знают о современных происше­ствиях и толкуют о них».

В конце того же месяца аналогичное донесение по так называемым ли­товским губерниям было отправлено и III отделение и виленским генерал- губернатором: «Известия о происходящих в Европе переворотах, часто искаженные и превратные, разносятся с быстротой в сопредельных с Пруссиею уездах, и теперь все тамошние жители — крестьянин и помещик — только и заняты рассуждениями о том, что делается за границей».

установил, что местные крестьяне хорошо знают о революции в Австрии, в частности о последних политических со­бытиях в Галиции, и оживленно обсуждают эти события: «Нет никакого сомнения,— доносил он 8 апреля 1848 г.

,— что крестьяне вели между со­бою такие толки и что они рассказывают слышанное более или менее пре­увеличивая, но не сознаваясь в своих разговорах».

Наряду с этим бесспорные признаки интереса крепостных крестьян к доходившим до них смутным вестям о зарубежных революционных событиях можно обнаружить и во внутренних губерниях (Смоленской, Московской, Тульской, Калужской, Владимирской и др.). При изве­щении о ходе призыва по мобилизации бессрочно-отпускных в Калужской губернии оттуда 20 марта 1848 г., например, сообщалось, что призывае­мые в армию «более или менее знают о беспорядках, происходивших в Париже».

Весьма показательно также донесение жандармского полковника от 31 марта 1848 г. из Тулы, подтверждающее широкие отклики на револю­цию в Западной Европе среди населения Подмосковья: «Здесь рассеивается множество разнородных бестолковых и вредных слухов.

Для войска и иных сословий они не опасны, но в ремесленном и простом народе, особен­но же между помещичьими крестьянами, которые всегда и везде верят всему несбыточному и самым уродливым нелепостям,— слухи эти могут быть чрезвычайно вредны».

Из другого источника мы узнаем, что как раз в это время и именно в Тульской губернии возникла легенда о появлении в Западной Европе антихриста, который по пути на восток засел в… Па­риже. В основе этой легенды лежит официальная версия манифеста о ре­волюции 1848 г.

как о «разрушительном потоке», двигающемся с запада на восток, хотя жандармским документом она и относится к числу «урод­ливых нелепостей».

Подобные сообщения поступали тогда в Петербург и из таких глубин­ных губерний, как Симбирская. Народные толки и в сельских местностях и в городах с весны 1848 г., несмотря, на первый взгляд, на их фантасти­ческий характер, явно подтверждают своеобразные отклики закрепощен­ных народных масс России на зарубежные революционные события.

Источник: http://www.viewmap.org/otkliki-na-revolyuciyu-1848-g-sredi-krestyan/

История.ру

Монархи Европы глотают пилюли конституции. Карикатура 1848 г.

Революционные события 1848—1849 гг. представляют собой один из важнейших этапов в развитии классовой борьбы в Европе в XIX в.

Наряду с общей для многих стран Европы задачей — уничтожением феодально-абсолютистских порядков, тормозивших развитие капитализма,—революционное движение 1848—1849 гг. в отдельных странах имело и свои особые цели.

Революция протекала по-разному в зависимости от своеобразия обстановки, от исторических условий и соотношения классовых сил.

В Германии центральной задачей революции 1848—1849 гг. была ликвидация политической раздробленности, создание государственного единства. В Италии такая же задача дополнялась задачей освобождения северной части страны от австрийского владычества.

style=”display:inline-block;width:300px;height:250px” data-ad-client=”ca-pub-0791478738819816″

data-ad-slot=”5810772814″>

style=”display:inline-block;width:300px;height:250px” data-ad-client=”ca-pub-0791478738819816″

data-ad-slot=”5810772814″>

В Австрии революция 1848—1849 гг. должна была покончить с реакционным режимом монархии Габсбургов и освободить угнетенные народы от национального порабощения.

Большое место в революционной борьбе 1848—1849 гг. занимало национально-освободительное движение угнетенных народов.

Главной особенностью событий 1848—1849 гг. было активное участие в них рабочего класса, который в большинстве стран явился основной движущей силой революции.

В 1848 г. рабочий класс впервые в истории революций выступил с собственными политическими и экономическими требованиями, впервые в таком обширном масштабе проявил себя как особый класс, принципиально враждебный не только феодальным, но и буржуазным порядкам. Ведущая роль рабочего класса особенно отчетливо проявилась во Франции.

Среди причин поражения революций 1848—1849 гг. важнейшей было предательство либеральной буржуазии, которая примкнула к революции лишь для того, чтобы использовать народное движение в своих узкоклассовых целях.

Так было во Франции, где крупная буржуазия ради сохранения своего классового господства поддержала клику бонапартистских авантюристов.

В Пруссии буржуазные либералы смиренно подчинились военщине и дворянству. Так было в в других германских государствах.

Умеренные либералы предали дело итальянской буржуазной революции, отказавшись от борьбы революционными методами за освобождение страны от австрийского гнета.

Разоблачение предательской сущности буржуазного либерализма явилось важнейшим уроком революций 1848—1849 гг.

С другой стороны, в революциях и революционных движениях 1848—1849 гг. потерпели банкротство мелкобуржуазные демократы, выявилась их ограниченность и неспособность сплотить вокруг себя эксплуатируемые массы на более или менее длительный срок.

Своей непоследовательностью и половинчатостью, в частности в решении аграрно-крестьянского вопроса, они содействовали поражению революционных движений. В непоследовательности и половинчатости мелкобуржуазных демократов сказалась двойственная природа мелкой буржуазии.

Вместе с мелкобуржуазной демократией обанкротилась и идеология мелкобуржуазного социализма.

Они облегчали врагам трудящихся обман народных масс, прикрывая классовые противоречия фразами о «свободе, равенстве и братстве».

Революционные события 1848—1849 гг. вскрыли несостоятельность мелкобуржуазных социальных теорий. «Революция 1848-го года, — писал Ленин, — наносит смертельный удар всем этим шумным, пестрым, крикливым формам до-марксовского социализма».

Единственной социальной теорией, которая с честью выдержала историческую проверку бурных событий 1848—1849 гг., оказался марксизм. Только пролетарские революционеры Маркс, Энгельс и их соратники, объединенные в Союзе коммунистов, вели последовательно революционную борьбу за подлинно демократическое решение объективных задач этих революций.

Одной из важнейших причин поражения революций и революционных движений 1848—1849 гг. было то, что силы международной реакции оказывали существенную поддержку внутренней контрреволюции. Большую роль сыграло и то обстоятельство, что экономический кризис 1847—1848 гг., ускоривший наступление революции, затем ослабел и к началу 50-х годов сменился экономическим подъемом.

Революционные движения 1848—1849 гг. не увенчались конечной победой ни в одной стране Западной Европы и нигде полностью не решили объективных задач, которые стояли тогда перед этими странами. Тем не менее революционные битвы 1848 г. не были напрасны.

Они подорвали феодальные отношения и пережитки в ряде стран, способствовали утверждению и дальнейшему развитию капитализма, росту сознательности и организованности пролетариата, поставили в порядок дня многие, давно назревшие исторические задачи, в частности национальное объединение Италии и национальное объединение Германии.

Недостаточная зрелость рабочего класса, его полуремесленный состав в ряде европейских стран, обусловленный незавершенностью промышленного переворота, затруднили тогда переход гегемонии в руки рабочего класса и доведение буржуазно-демократической революции до конца в интересах широких народных масс.

Опыт революционной борьбы 1848—1849 гг. обогатил идейно-политический арсенал пролетариата—великое учение Маркса и Энгельса. Изучение этого опыта позвонило основоположникам марксизма формулировать ряд новых теоретических положений и тактических выводов.

На опыте революций 1848—1849 гг. Маркс и Энгельс развили далее учение о борьбе пролетариата и об условиях его победы. В частности, марксизм обогатился гениальным выводом о необходимости слома буржуазной государственной машины.

Подчеркивая громадное историческое значение событий 1848—1849 гг. в развитии марксизма, В. И. Ленин писал: «В деятельности самого Маркса и Энгельса период их участия в массовой революционной борьбе 1848—1849 года выделяется, как центральный пункт.

С точки зрения тогдашней, революционной эпохи оценивают они всегда позднейшие, более мелкие, политические образования, организации, политические задачи и политические конфликты».

К опыту революций 1848—1849 гг. неоднократно обращался и В. И. Ленин при выработке тактики рабочего класса и партии коммунистов в России во время буржуазно-демократической революции 1905—1907 гг. и в феврале 1917 г.

Источник: http://www.istoriia.ru/konec-xviii-v-konec-xix-v/itogi-i-znachenie-revolyucij-1848-1849-gg.html

Революция в германии 1848г

Феодальные пережитки – тормоз развития капитализма в Германии

Хотя в Германии к середине XIX в. оставалось много пережитков феодализма, но была большая разница между средневековой Германией и Германией эпохи поднимающегося капитализма. Германия состояла уже не из 360 государств, как во времена Священной Римской империи, а из 38.

В Пруссии, Саксонии и других государствах развивалась фабричная промышленность. Однако раздробленность на 38 государств тормозила развитие Германии и была главным препятствием для развития капитализма.

Как тогда говорили, Германию можно было сравнить с человеком, все члены которого туго перетянуты веревками, так что кровь не может циркулировать в теле.

Главной задачей буржуазной революции в Германии было ее объединение.

Буржуазии в Германии удалось в 1834 г. добиться уничтожения таможенных границ между государствами Германского союза (без Австрии), а это способствовало созданию единого внутреннего национального рынка. Но раздробленность Германии и жестокий произвол чиновников, полиции, судей, борьба реакционеров против науки крайне тормозили развитие страны.

В отсталой Германии создалось такое положение: чтобы расчистить путь для капиталистического развития, нужна была буржуазная революция, а буржуазия боялась революции и пресмыкалась перед помещиками.

Накануне революции

Несмотря на то что многие признаки говорили о надвигающейся революционной буре, король и помещики-дворяне в Пруссии цепко держались за свои привилегии и не думали идти на какие-либо уступки.

В 1845-1846 гг. случился сильный неурожай. Вследствие картофельной болезни и неурожая поднялись цены на продукты.

Голодные толпы расправлялись с торговцами картофелем, которые, пользуясь голодом, вздували цены. Толпы врывались также в пекарни и силой брали печеный хлеб. Так было в Берлине, Хемнице и других городах.

В 1847 г. наступил промышленный кризис. Начали останавливаться фабрики. Назревала революция.

Искрой, вызвавшей революционный пожар в государствах Германского союза, было известие о том, что во Франции началась революция.

Начало революции в Пруссии

В марте 1848 г. в Берлине происходили грозные демонстрации. Наследный принц Вильгельм отдал приказ стрелять в народные сборища. В ответ на это улицы покрылись баррикадами. 13-14 часов подряд сражались бойцы на баррикадах. Впереди были рабочие.

Хотя против баррикад было двинуто 14 тысяч регулярных солдат и 36 пушек, войска не могли сломить сопротивления рабочих, которых поддерживало все население.

Король Фридрих-Вильгельм IV обратился с воззванием «К возлюбленным берлинцам», в котором просил прекратить борьбу и заверял, будто все кровопролитие произошло оттого, что у двух солдат «ружья выстрелили сами собой».

В мартовских боях 1848 г. в Берлине победили рабочие и ремесленники.

Но поскольку они не были организованы, в Берлине, как и в Париже в феврале, победу рабочих использовала буржуазия. Король назначил министерство, которое возглавили крупные фабриканты, и объявил выборы в Национальное собрание. Немецкая буржуазия с самого начала революции стала поддерживать короля и помещиков.

Новое, буржуазное министерство не сместило ни одного старого чиновника, не тронуло старой прусской полиции, армии, стало защищать короля.

Берлинские рабочие на собрании потребовали организации министерства труда с представителями от рабочих, а также созыва парламента на основе всеобщих и прямых выборов. Эти требования не были удовлетворены.

В ответ на требования рабочих буржуазия обратилась к королю с просьбой вернуть войска в Берлин. Войска с готовностью были возвращены. Немецкие буржуазные деятели пошли на сделку с королевской властью. В прусское Национальное собрание, открывшееся в Берлине в мае 1848 г., попали один рабочий и один ремесленник. Остальные депутаты были буржуа и помещики.

Весной 1848 г.

в Пруссии во многих местах началось широкое крестьянское движение, но прусское собрание отклонило проект об уничтожении крестьянских феодальных повинностей и этим оттолкнуло крестьян от себя. В ноябре 1848 г. король разогнал прусское Национальное собрание. Депутаты не решились призвать народ к сопротивлению и покорно разошлись.

Маркс и Энгельс в Германии

Последовательно революционную позицию в вопросе воссоединения Германии и в других вопросах революции заняли Маркс и Энгельс. Они приехали в Германию в апреле 1848 г. и обосновались в передовой промышленной Рейнской области. В июне 1848 г.

в Кельне начала выходить «Новая Рейнская газета», ставшая под руководством Маркса центром, вокруг которого собирались революционные силы Германии.

Маркс и его сторонники выдвинули в качестве основной задачи свержение немецких феодальных правительств и образование из всех германских государств единой демократической республики.

Маркс и Энгельс резко критиковали и тех, кто думал, что рабочий класс в Германии мог бороться за власть один, без союзников – крестьян и революционной части буржуазии. Марксу удалось повести за собой большинство кельнского Рабочего общества, после чего он стал его председателем.

Борьба за имперскую конституцию

К весне 1849г. во «франкфуртской говорильне» (так был прозван заседавший во Франкфурте парламент из представителей германских государств) выработали общую конституцию для Германии. Немецкая бур жуазия не нашла ничего лучшего, как избрать прусского короля императором Германии (без Австрии).

Это была сдача трусливой немецкой буржуазии на милость победителя. Но Фридрих-Вильгельм IV ответил презрительным откавом. Он оказал, что не хочет «поднять корону из грязи». Вместе с тем он отказался признать выработанную во Франкфурте конституцию. Правительства Австрии и ряда крупных немецких государств последовали за прусским королем.

Между тем введение конституции могло способствовать превращению Германии в республику В Саксонии и Рейнской области началось народное восстание с целью введения конституции в жизнь, но оно было подавлено войсками, вторгшимися из Пруссии. В рядах революционных войск, сражавшихся за введение в жизнь выработанной конституции, принял участие и Энгельс.

В последнем номере «Новой Рейнской газеты», отпечатанном красной краской, говорилось от имени редакции: «Редакторы «Новой Рейнской газеты», прощаясь с вами, благодарят вас за выраженное им участие. Их последним словом всегда и повсюду будет освобождение рабочего класса!»

Причины поражения германской революции

Главной причиной поражения революции в Германии была измена народу немецкой буржуазии. Пролетариат оказался еще слишком слабым, чтобы возглавить борьбу народных масс Германии против немецких помещиков и феодальных династий. Буржуазия, как крупная, так и в большей части мелкая, проявила нерешительность, предала революцию.

Не буржуазия, а народные массы сыграли главную роль в неоконченной революции 1848 г. в Германии, но они не были достаточно организованны. Пролетариат и крестьянство Германии не смогли свергнуть феодальные правительства и создать демократическую республику. Помещики и феодальные немецкие династии удержались у власти вследствие предательства буржуазии и незрелости пролетариата. Опыт революции 1848 г. в Германии показал, что во главе буржуазной революции не всегда стоит буржуазия и что победить немецкая буржуазная революция могла бы, если бы рабочий класс был настолько зрелым, что смог бы возглавить силы революции.

Источник: http://hist-world.com/novaya-istoriya-xvii-xix/50-revolyutsiya-v-germanii-1848.html

Социологи и революция 1848 года

Когда я приступаю к поискам той действительной причины, которая вызывала падение правящих классов в разные века, разные эпохи, у разных народов, я отлично представляю себе такое-то событие, такого-то человека, такую-то случайную или внешнюю причину, но поверьте, что реальная, действительная причина, из-за которой люди теряли власть, состоит в том, что они стали недостойными обладать ею.

Алексис де Токвиль

Изучение позиций, которые занимали рассмотренные нами социологи в отношении революции 1848 г., представляет бо­лее чем формальный интерес.

Прежде всего революция 1848г.

, кратковременное суще­ствование Второй республики, государственный переворот Луи Наполеона Бонапарта последовательно знаменовали раз­рушение конституционной монархии в пользу республики, за­тем разрушение республики в пользу авторитарного режима; фоном всех событий оставалась угроза социалистической ре­волюции или неотвязная мысль о ней. В течение этого периода — с 1848по 1851г. — Друг за другом следовали временное господство временного правительства, в котором было силь­ным влияние социалистов, борьба между Учредительным со­бранием и населением Парижа, наконец, соперничество меж­ду Законодательным собранием (с монархическим большинст­вом), защищавшим республику, и президентом, избранным на основе всеобщего избирательного права, который стремился установить авторитарную империю.

Другими словами, в период между 1848и 1851 гг. Франция пережила политическую битву, сходную с полити­ческими битвами XX в. больше, чем любое другое событие из истории XIX в. Действительно, в период с 1848 по 1851 г.

называли фашистами, более или менее либе­ральными демократами и социалистами (такую борьбу можно было видеть, например, в веймарской Германии между 1920 и 1933гг.).

Конечно, французские социалисты 1848г. не похожи на коммунистов XX в., бонапартисты 1850г. — не фашисты Муссолини, не национал-социалисты Гитлера. Но тем не менее

верно, что этот период политической истории Франции XIX в. уже выявляет основных действующих лиц и типичные сопер­ничества XX в.

Более того, Конт, Маркс и Токвиль комментировали, анали­зировали и критиковали этот сам по себе интересный период. Их суждения о тех событиях отражают особенности их учений. Эти социологи помогают нам осознать одновременно разнооб­разие ценностных суждений, различие систем анализа и значе­ние абстрактных теорий, разработанных данными авторами.

1. Огюст Конт и революция 1848 года

Случай с Огюстом Контом самый простой. Он с самого на­чала радовался разрушению представительных и либеральных институтов, которые, по его мнению, были связаны с деятель­ностью критического и анархиствующего метафизического ра­зума, а также со своеобразной эволюцией Великобритании.

Конт в своих юношеских работах сравнивает развитие по­литической ситуации во Франции и в Англии.

В Англии, думал он, аристократия сливалась с буржуазией и даже с простым народом, чтобы постепенно уменьшить влияние и власть мо­нархии. Политическая эволюция Франции была совершенно иной.

Парламентский режим в Англии, по мнению Конта, не представлял собой ничего иного, кроме формы господства аристократии. Английский парламент был институтом, с по­мощью которого аристократия правила в Англии, так же как она правила в Венеции.

Следовательно, парламентаризм, по Конту, не политиче­ский институт универсального предназначения, а простая слу­чайность английской истории.

Требовать введения во Франции представительных институтов, импортированных с другого бе­рега Ла-Манша, — значит совершать грубую историческую ошибку, поскольку здесь отсутствуют важнейшие условия для парламентаризма.

Кроме того, это значит допускать и полити­ческую ошибку, чреватую пагубными последствиями, — а именно желать совместить парламент и монархию, — посколь­ку именно монархия, как высшее проявление прежнего режи­ма, была врагом Французской революции.

Словом, сочетание монархии и парламента, идеал Учреди­тельного собрания, представляется Конту невозможным, ибо зиждется на двух принципиальных ошибках, из которых одна касается характера представительных институтов вообще* а вторая — истории Франции. Сверх того Конт склоняется к

идее централизации, которая ему кажется закономерной для истории Франции. В этом отношении он заходит столь далеко, что считает различение законов и декретов напрасным ухищ­рением легистов-метафизиков.

В соответствии с такой интерпретацией истории он, стало быть, испытывает удовлетворение в связи с упразднением французского парламента в пользу того, что он называет вре­менной диктатурой, и приветствует действия Наполеона III, решительно покончившего с тем, что Маркс назовет парламен­тским кретинизмом1.

«Исходя из нашей исторической теории, в силу предшеству­ющего полного сосредоточения различных элементов прежне­го режима вокруг королевской власти, ясно, что основное уси­лие Французской революции, направленное на то, чтобы уйти безвозвратно от античной организации, должно было непре­менно принести к непосредственной борьбе народа с королев­ской властью, перевесом которой с конца второй современной фазы отличалась лишь такая система. Однако, хотя политиче­ское предназначение этой предварительной эпохи в действи­тельности оказалось вовсе не постепенной подготовкой устра­нения королевской власти (о чем вначале не могли помыслить и самые отважные новаторы), примечательно, что конституцион­ная метафизика страстно желала в то время, наоборот, нера­сторжимого союза монархического принципа с властью наро­да, как и подобного союза католического государственного уст­ройства с духовной эмансипацией. Поэтому непоследователь­ные спекуляции не заслуживали бы сегодня никакого философского внимания, если бы в них не следовало видеть первое непосредственное обнаружение общего заблуждения, которое еще, к сожалению, способствует полному сокрытию истинного характера современной реорганизации, сводя такое фундаментальное возрождение к тщетному всеобъемлющему подражанию переходному государственному устройству, свой­ственному Англии.

Такова в самом деле была политическая утопия главных вождей Учредительного собрания, и они, несомненно, добива­лись ее непосредственного осуществления; равным образом она несла в себе тогда радикальное противоречие с отличи­тельными тенденциями французского общества.

Таким образом, именно здесь естественное место непос­редственного применения нашей исторической теории, помо­гающей быстро оценить эту опасную иллюзию. Хотя сама по себе она была слишком примитивной, чтобы требовать какого-то специального анализа, серьезность ее последствий обязы-

вает меня сообщить читателям основы исследования, которое они смогут, впрочем, без труда спонтанно продолжить в русле объяснений, типичных для двух предыдущих глав.

Этот отрывок поднимает несколько важных вопросов: вер­но ли, что тогдашние условия во Франции исключали сохране­ние монархии? Прав ли Конт, полагая, что институт, связанный с определенной системой мышления, не может выжить в ус­ловиях иной системы мышления?

Конечно, позитивист прав, считая, что французская монар­хия была традиционно связана с католической интеллектуаль­ной и общественной системой, с феодальной и теологической системой, но либерал ответил бы, что созвучный определенной системе мышления институт может, трансформируясь, уцелеть и исполнять свои функции и в иной исторической системе.

Прав ли Конт, сводя институты британского образца к свое­образию правительства переходного периода? Прав ли он, рассматривая представительные институты как нерасторжимо связанные с господством торговой аристократии?

В «Системе позитивной политики» он выразил удовлетворение по этому поводу и дошел даже до того, что написал во введении ко второму тому письмо к русскому ца­рю, где выразил надежду, что сего диктатора (которого он на­звал эмпириком) можно обучить позитивной философии и та­ким образом решительно способствовать фундаментальной ре­организации европейского общества.

Обращение к царю вызвало некоторое волнение среди по­зитивистов.

И в третьем томе тон Конта несколько изменился по причине временного заблуждения, которому поддался свет­ский диктатор (я хочу сказать — в связи с Крымской войной, ответственность за которую Конт, похоже, возложил на Рос­сию).

В самом деле, эпоха великих войн в историческом плане завершилась, и Конт поздравил светского диктатора Франции с тем, что тот с достоинством положил конец временному за­блуждению светского диктатора России.

Такой способ рассмотрения парламентских институтов — если я отважусь пользоваться языком Конта — объясняется исключительно особым характером великого учителя позити­визма.

Эта враждебность по отношению к парламентским инс­титутам, принимаемым за метафизические или британские, жива еще и сегодня3.

Заметим, впрочем, что Конт не желал полного устранения представительства, но ему казалось доста­точным, чтобы Собрание созывалось раз в три года для утвер­ждения бюджета.

Исторические и политические суждения, по-моему, выте­кают из основной общесоциологической позиции.

Дюркгейм разделял равнодушие, не свободное от агрессивности или пре­зрения, в отношении парламентских институтов, свойственное творцу термина «социология». Увлеченный социальной пробле­матикой, вопросами морали и преобразования профессиональ­ных организаций, он взирал на то, что происходит в парламен­те, как на нечто второстепенное, если не смехотворное.

2. Алексис де Токвиль и революция 1848 года

Антитеза Токвиль — Конт удивительна. Токвиль считал ве­ликим замыслом Французской революции именно то, что Конт объявил заблуждением, в которое впал даже великий Монте­скье. Токвиль сожалеет о поражении Учредительного собра­ния, т.е.

поражении буржуазных реформаторов, стремивших­ся добиться сочетания монархии с представительными инсти­тутами. Он считает важным, если не решающим, администра­тивную децентрализацию, на которую Конт смотрит с глубочайшим презрением.

Словом, он стремится к конституци­онным комбинациям, которые Конт небрежно отклонял как метафизические и недостойные серьезного рассмотрения.

Общественное положение обоих авторов было также со­вершенно разным. Конт долгое время жил на небольшое жа­лованье экзаменатора в Политехнической школе.

Потеряв это место он вынужден был затем жить на пособие, выплачивае­мое ему позитивистами.

Одинокий мыслитель, не покидавший своего жилища на улице Месье-ле-Прэнс, он создавал рели­гию человечества, будучи одновременно ее пророком и вели­ким жрецом. Это своеобразное положение не могло не прида-

вать его идеям крайнюю форму, не соответствующую запутан­ности событий.

Источник: https://stydopedia.ru/1x5be4.html

Июньское восстание в Париже (1848)

Июньское восстание в Париже в 1848 году — массовое вооружённое восстание парижских рабочих (23-26 июня), «первая великая гражданская война между пролетариатом и буржуазией» (Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 29, с. 283), крупнейшее событие буржуазно-демократической революции 1848 г. во Франции.

Восстание явилось ответом на наступление буржуазной реакции против демократических прав и свобод, завоеванных трудящимися в результате Февральской революции 1848.

В Париже ему предшествовали восстания в Руане, Эльбёфе и Лиможе (в конце апреля), демонстрация 15 мая в Париже, восстание 22-23 июня в Марселе и некоторые другие народные выступления.

Непосредственным поводом к восстанию в Париже послужило решение Комиссии исполнительной власти приступить к высылке в провинцию рабочих, занятых в национальных мастерских, которые были организованы для безработных и насчитывали в то время свыше 100 тысяч человек (эта масса людей, из которых многие имели оружие, внушала страх буржуазии и правительству). Провокационные действия правительства вызвали огромное возмущение среди рабочих. 22 июня по улицам Парижа прошли колонны демонстрантов с возгласами «Мы не уйдем!», «Долой учредительное собрание!».

данным — около 60 тыс.). Руководство вооруженной борьбой осуществляли «бригадиры» и «делегаты» национальных мастерских, деятели политических клубов, командиры отрядов национальной гвардии рабочих предместий и пригородов (Ракари, Бартелеми, Пельё, Курне, Пюжоль, Ибрюи, Лежениссель, Дестеракт, Делаколонж и др.).

Однако единый руководящий центр не был создан. Связь между отрядами повстанцев различных кварталов оказалась совершенно недостаточной. Вследствие этого не удалось осуществить общий план наступательных действий из рабочих кварталов в центр города, разработанный бывшим офицером И. Р. Керсози.

Общим лозунгом восстания были слова «Да здравствует демократическая и социальная республика!». Этими словами участники восстания выражали свое стремление свергнуть господство буржуазии и установить власть трудящихся. Список членов нового правительства, составленный на случай победы восстания, включал имена О. Бланки, Ф. В. Распайля, А.

Барбеса, А. Альбера и других видных революционеров, находившихся в тот момент в тюрьме. Напуганное размахом восстания буржуазное Учредительное собрание вручило 24 июня диктаторскую власть военному министру генералу Л. Э. Кавеньяку.

Подпишитесь на нас в telegram

Военный диктатор генерал Кавеньяк. Карикатура на Кавеньяка

Одной из главных причин поражения Июньского восстания было то, что крестьянство, горожане, мелкая буржуазия, обманутые антикоммунистической пропагандой, не поддержали революционных рабочих Парижа. Только в некоторых крупных промышленных городах (Амьене, Дижоне, Бордо и др.

) произошли демонстрации солидарности трудящихся с пролетариями столицы, разогнанные правительственными войсками. К. Маркс и Ф.

Энгельс выступили в защиту июньских повстанцев, опубликовав в «Новой Рейнской газете» статьи, в которых разоблачались клеветнические измышления реакционной прессы и разъяснялось огромное историческое значение Июньского восстания.

Подавление Июньского восстания сопровождалось массовыми арестами (около 25 тысяч человек), расстрелами пленных, ссылкой без суда более 3500 человек, разоружением населения рабочих кварталов Парижа и других городов.

Следствием этого было резкое усиление буржуазной реакции и в конечном счете гибель Второй республики, установление во Франции режима бонапартистской диктатуры (1851).

Разгром Июньского восстания способствовал усилению контрреволюции в ряде других стран.

Буржуазная историография или совершенно игнорирует, или грубо извращает события Июньского восстания, повторяя клеветнические измышления реакционной прессы 1848 года об июньских повстанцах.

Примером грубой фальсификации истории Июньского восстания может служить прежде всего книга «История Второй республики», принадлежащая перу монархиста и клерикала Пьера де ла Горса (Pierre de la Gorce, Histoire de la Seconde république française, t. 1-2, P., 1887; 10 éd., P., 1925).

9-11, P., 1861-72). Буржуазный историк генерал Ибо выпустил специальную работу, восхваляющую палача июньских повстанцев генерала Кавеньяка и считающего его «образцом», достойным подражания и в наше время (Р. Е. M. Ibos, Le général Cavaignac, un dictateur républicain, P., 1930).

Некоторые буржуазные историки новейшего времени изображают Июньское восстание стихийным голодным бунтом (Ch. Schmidt, Les journées de juin 1848, P., 1926; его же, Des ateliers nationaux aux barricades de juin, P., 1948).

Первой правдивой работой об Июньском восстании, опубликованным во Франции, была книга революционно-демократического публициста и поэта Л. Менара (L. Ménard, Prologue d’une révolution, P.

, 1849), которая содержала яркий, насыщенный фактами истории очерк, разоблачавший палачей восставших рабочих. Разоблачению политики буржуазных республиканцев правого крыла, их кровавой расправы с восставшими рабочими посвящены книги мелкобуржуазного публициста И. Кастия (H.

Castille, Les massacres de juin 1848, P., 1869) и социалиста О. Вермореля (Aug. Vermorel, Les hommes de 1848, P., 1869).

Парижская Коммуна 1871 года усилила интерес к истории Июньского восстания, оно стало рассматриваться в демократической и социалистической историографии как предвестник Коммуны. В 1880 вышла в свет брошюра В.

Марука, сотрудника гедистской газеты «Égalité», посвященной Июньскому восстанию (V. Marouck, Les grandes dates du socialisme. Juin 1848, P., 1880). Среди работ французских историков-марксистов особую ценность для изучения Июньского восстания имеет статья Э.

Терсана «Июнь 1848» (Е. Tersen, Juin 48, «La Pensée», 1948, No 19).

Одним из первых советских исследований об Июньском восстании была опубликованная в 1934 г. книга А. И. Молока «К. Маркс и июньское восстание 1848 в Париже». В 1948 г. были изданы книги Н. Е. Застенкера («Революция 1848 г. во Франции») и А. И.

, 1952).

Лит.: Маркс К., Июньская революция, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 5; его же, Клас. борьба во Франции, с 1848 по 1850 г., там же, т. 7; Энгельс Ф., Подробности событий 23 июня, там же, т. 5; его же, 23 июня, там же; его же, Июньская революция (Ход восстания в Париже), там же; Ленин В. И., Из какого клас.

источника приходят и «придут» Кавеньяки?, Соч., 4 изд., т. 25; его же, Гос-во и революция, гл. 2, там же; Герцен А. И., С того берега, Собр. соч., т. 6, М., 1955; его же, Былое и думы, ч. 5, там же, т. 10, М., 1956; Революция 1848 года во Франции в воспоминаниях участников и современников, М.-Л., 1934; Буржен Ж.

, Репрессия после июньских дней, в кн.: «Доклады и сообщения Ин-та истории АН СССР», в. 11, М., 1956; Молок А. И., Нек-рые вопросы истории июньского восстания 1848 г. в Париже, «ВИ», 1952, No 12; его же, Из неизданных док-тов июньского восстания парижских рабочих, в кн.: Из истории социально-политич. идей. Сб. ст. к 75-летию В.

П. Волгина, М., 1955.

По материалам статьи А. И. Молока, Москва, Советская историческая энциклопедия

Причины поражения июньского восстания и его историческое значение

Одной из важнейших причин поражения июньского восстания 1848 г. явилась изолированность парижских рабочих от рабочего класса остальной Франции. Большую роль сыграли колебания городской мелкой буржуазии и пассивность крестьянства, обманутого контрреволюционной пропагандой.

В некоторых провинциальных городах передовые рабочие выражали свое сочувствие июньским повстанцам. В Лувье и в Дижоне рабочие организовали демонстрации солидарности с революционными пролетариями Парижа. В Бордо толпа рабочих пыталась захватить здание префектуры.

Рабочие записывались в отряды добровольцев для похода в Париж на помощь восстанию. Делались попытки не пропустить в столицу войска, вызванные из ее окрестностей.

Международная контрреволюция одобрительно встретила кровавое подавление июньского восстания. Николай I прислал Кавеньяку поздравление по этому поводу.

Прогрессивные люди многих европейских стран выражали свою солидарность с революционными рабочими Парижа. Мучительно переживали жестокую pacправу над участниками июньского восстания Герцен и другие русские революционные демократы.

Историческое значение июньского восстания 1848 г. в Париже весьма велико. Маркс назвал его «первой великой битвой между обоими классами, на которые распадается современное общество. Это была борьба за сохранение или уничтожение буржуазного строя».(К. Маркс, Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г., К. Маркс и Ф.

«Расстрел рабочих республиканской буржуазией в июньские дни 1848 года в Париже, — указывал Ленин, — окончательно определяет социалистическую природу одного пролетариата… Все учения о не-классовом социализме и о не-классовой политике оказываются пустым вздором».(В. И. Ленин, Исторические судьбы учения Карла Маркса, Соч.

, т. 18, стр. 545.) — Источник

Бои на улицах Парижа, июнь 1848

Источник: http://levoradikal.ru/archives/13388